Дача как зеркало русской жизни. "Дачная история": чудесное превращение столетнего хутора в красивую усадьбу Дачная история

Я хорошо помню бабушкины «шесть соток» с крохотным одноэтажным домиком без признаков забора (членам советского садового товарищества не полагалось пестовать частнособственнические настроения). Буквально каждый сантиметр земли, не считая нескольких дорожек и дощатого туалета, были засажены и окультурены. Мы с братом, присылаемые к бабушке на лето, разумеется, тоже должны были пропалывать грядки и собирать фрукты и ягоды. И никаких «не хочу»! Гулять можно было только после «трудового десанта». Впрочем, и соседские ребята жили по тем же правилам, так что до обеда улица пустовала. И ни у кого не возникало мысли, что может быть по-другому. Точно так же выросла моя мама, которая и до сих пор любит копаться в земле. А мои собственные дети, живущие круглый год в просторном коттедже, с садом и огородом под окнами детской, не очень-то рвутся в «поле». Они дачники третьего тысячелетия, как и герои самых последних страниц книги Евгении Гюнтер «На дачу! История загородной жизни». Почему такое разное отношение к жизни на природе у разных поколений горожан? Этот вопрос возник практически сразу, как только мы начали читать.

Наверное, если бы эта книга была сборником забавных историй, рецептов и хозяйственных советов, детям сложно было бы разобраться с этим самим, без подсказки взрослых. Но Евгения Гюнтер задала именно исторический вектор развития «дачной» темы. И мои читатели шести и девяти лет не только моментально заметили, что дачная жизнь за сто последних лет претерпела существенные изменения, но и почувствовали, что именно трагический ход отечественной истории в XX веке оказал очень серьезное влияние на изначально мирный и уютный дачный мирок.

В коротких рассказах перед читателем открывается панорама дачной повседневности с ее милыми подробностями, причем автор выбирает для каждого десятилетия свои характерные, запоминающиеся детали. Домашние спектакли, дачные балы в белых платьях и парусиновых пиджаках, утренние крики разносчиков молока и вечерние прогулки на станцию, чтобы встречать папу «со службы» ‒ это дореволюционные 1900‒1910-е годы прошлого столетия. Ведомственные дачи ответственных советских работников, гамаки и кресла-качалки на дачах советской интеллигенции, крохотные подсобные хозяйства рабочих, засаженные картошкой, - так выглядит загородный мир 30 х годов. Вот когда, оказывается, возникает устойчивая советская дачная «традиция» ‒ превращать землю вокруг дачного домика в огород, с которого семья кормится всю зиму. Дойдя до этих страниц, вполне уместно, мне кажется, поговорить с детьми о том, почему именно в это время дача из места отдыха стала для большинства семей именно подсобным хозяйством.

Между тридцатыми и пятидесятыми уместилось и военное время, которое для наших детей становится все более смутным и далеким по совершенно объективной причине ‒ полной невозможности пообщаться с живыми участниками событий. Но вот такой неожиданный поворот к войне - через «дачную тему» ‒ добавляет детям еще один шанс к пониманию, что же такое произошло тогда с нашей страной.

Эпоха 50-80-х, прошедшая под лозунгом «Все лучшее ‒ детям!», представлена в книге описанием жизни загородной дачи детского садика и садовых товариществ, где каждому полагались те самые знаменитые «шесть соток», в качестве существенного подспорья к небольшой зарплате советских инженеров.

Так, от десятилетия к десятилетию, у читателя складывается довольно объемный образ дачного мира, а параллельно ‒ и отечественной истории прошлого века, которая открывается через неожиданные подробности. Например, только в этой книжке нам впервые попалось описание торговцев-разносчиков, ходивших в дореволюционные годы от дачи к даче с молоком или городскими сладостями. До сих пор о таких вещах мои дети узнавали в моем пересказе мемуаров известных людей, адаптированном для их понимания. Только отсюда они узнали о «циклистах», нарушавших покой дачников в начале века треньканьем своих велосипедов. А им-то казалось, что загородная жизнь и «велики» ‒ вещи неизменные и вечные, как солнце на небе.

Вообще, мне кажется, может получиться очень интересный читательский опыт, если попробовать параллельно читать сразу две книги - «На дачу!» Евгении Гюнтер и Александры Литвиной и Анны Десницкой. Они очень похожи стилистически, и такое параллельное чтение «по десятилетиям» наверняка даст детям много нового для выстраивания образа советской жизни, который постепенно складывается в их головах. Мне очень нравится эта тенденция последних лет - знакомить детей с противоречивой отечественной историей не только через биографии знаменитостей, политические реформы, развитие экономических систем или внешнеполитические сюжеты, хотя это тоже нужно и важно. «Частный» взгляд на историю через повседневность помогает поддерживать у детей живой интерес к прошлому своей страны и семьи, он близок абсолютно всем детям, а не только любителям толстых книг. Потом, в средней школе, это «частное» видение эпохи многократно выручает, когда приходится продираться через не всегда живые и образные тексты учебника по истории.

О работе иллюстратора книги Олеси Гансеровской ‒ особый разговор. Рисунки делают книгу «атмосферной», с ними читатель по-настоящему погружается в пеструю дачную вселенную. Благодаря им обнаруживаются не только приметы определенного десятилетия, явленные в стиле дачного домика или одежде его обитателей, но и вещи вневременные, нематериальные, которые передают дух, настроение дачной жизни. Форзацы книги напоминают пестрое деревенское одеяло в технике «пэтчворк», на страницах читателя окружают симпатичные загорелые детские лица, сиреневые сумерки вечернего сада, блеск июльского озера, нежно-зеленая майская травка, бурая распаханная земля огорода, огромный колорадский жук, пожирающий картошку… Почти каждый разворот вызывает у детей вопросы, а у взрослых - воспоминания. Что это за игра - «петушок или курочка»? Да мы в нее играли целыми днями в траве! Что, вы и воздушных змеев запускали? Конечно! И салат из крапивы и подорожников тоже делали, и куколок из прутиков и одуванчиков, вымоченных в луже. Что уж говорить об индейцах и «казаках разбойниках», которые переходят из поколения в поколение.

Под обложкой «Истории загородной жизни» собрана великолепная коллекция всевозможных дачных игр, придуманных за сто лет. О некоторых из них я совершенно забыла, а вот теперь они разыгрываются моими собственными детьми. Что очень важно ‒ игры не только описаны и нарисованы, здесь подробно и понятно изложены их правила, и совсем не сложно научиться играть в «буриме» или «шарады» дождливым днем, а в ясную погоду можно построить плот или превратиться в индейцев и «бледнолицых». Или сделать «цветочный маникюр» и «ювелирные украшения» из растений. Разумеется, авторами не забыты и современные дачные забавы, вроде летающей тарелки-фрисби и игры с мячами «петанк». Так что, если, уезжая на лето из города, прихватить эту книжку с собой, никто из маленьких жителей больших городов не будет скучать на даче, даже при отсутствии Интернета.

А можно попробовать и самим дописать страницы этой необычной дачной энциклопедии, вставив туда правила собственных игр или новый рецепт варенья и яблочного пирога. Благо, дачный сезон открыт!

Елена Литвяк

Каждый современный человек прекрасно понимает, что представляет собой дача и как прекрасно на даче отдыхать. Но задумывался ли кто-нибудь из вас, откуда появилось такое понятие? А история возникновения такого термина тянется в глубину веков. Помните у Чехова: «До сих пор в деревне были только господа и мужики, а теперь появились еще и дачники». Дачник в некотором смысле ассоциируется с человеком, который все время что-то строит, пилит, выращивает. Но так ли было всегда? Как начиналась история происхождения дачи и какие версты населения могли себя смело называть дачник?

Дача по словарю Даля.

Дача – это неотъемлемая часть нашей культуры и быта. Нужно отметить, что современное понятие такого сооружения сравнительно молодо, и существует не более века. До 18 века, понятие дача сужалось лишь к отдельно расположенному земельному участку, данному кому-то во владение. Подтверждением этому является первое издание словаря Даля (1863-1866), где слово «дача», упомянутое в статье «Давать и дать» - это, прежде всего, участки земли, которые царь отдавал своим вассалам в качестве благодарности за их верную службу. И только в конце, дача уже трактуется как «загородный дом». Но уже к концу 19 века, последняя трактовка слова дача уже становится первой и многие русские уже становятся дачниками.

Этапы развития дачного движения.

Первые в своем роде дачи появились еще при правительстве Петра 1. Сначала это были подаренные царем усадьбы под Петербургом, что и объясняет происхождение слова дача от глагола «давать». Это были красивейшие пригородные участки с садами, а «дачниками» были исключительно представители аристократии. Обратите внимание, что в 16 веке, дача – это «подарок, дар». Уже в 17 веке, дача – это «пожалование участка». И только к концу 18 века, понятие слова дача уже становится более приемлемым для нас, которое в принципе сохранилось до наших дней – дом, расположенный за пределами города. Только в 19 веке позволить себе на даче отдыхать могли уже все версты населения. Но выдавали их исключительно в аренду, потому как земельные наделы оставались собственностью государства.

Английский загородный дом появился в Петергофе в 1825 году, и по своему внешнему виду он напоминает современный коттедж. Это и стало причиной начала массовый застроек загородный домов, которые возводились князьями, дворянами и мещанами. Помимо этого, это послужило расширением границ больших городов, таких как Москва, Петербург и т.д. что спровоцировало увеличение количества жителей.

Процветание дачных поселков имело и экономическую платформу. Ведь снять в аренду дачу на летний сезон обходилось дешевле, нежели проживать в городской квартире. Например, дачники поселки Бутова под Москвой – это служащие, купцы и разночинцы. Но постоянными владельцами дачных построек были: И. Салтыков, Н. Варенцов, А Москвина и т.д. Их фамилии мало могут рассказать современному человеку, но именно на их дачах проводили свое время известные писатели, актеры и художники того времени, имена которых вошли в историю русской культуры.

В начале 20 столетия строительство дач приносило хорошую прибыль. Дачные участки представляли собой красивые сады, среди которых были удачно расположены оригинальные парки с особым ландшафтом и скромной усадьбой.

Понятие «отдыхать на даче» стало популярным, а количество дачников с каждым годом увеличивалось. Дачники проводили за городом весь летний период года, а на работу ездил только кормилец семьи. Поэтому строительство дач в большинстве случаях проводилось вблизи железнодорожных станций и дорог, которые вели в город. Воду в дом приносили из ближайших водоемов, а в качестве света служили тогда керосиновые лампы. Только в 30-х годах прошлого века дачники начали заниматься выращиванием овощей и фруктов, поэтому рабочий класс большинство своего времени проводил там весь весенне-осенний период. Многие, конечно, отправлялись отдыхать ближе к сказочной природе Кавказа или Крыма, но были и такие, которые отдавали предпочтение родовым гнездам – это была единственная возможность надышаться чистым воздухом.

Светская жизнь на дачах.

Дачи разделялись на маленькие, большие и съемные. В начале 20 века понятие дача уже успело настолько укорениться в сознании людей, что даже большие дворцовые постройки, например загородные дома на Каменном острове, Карельском перешейке или в Крыму стали называть дачами.

Но прежде всего, дача – это летнее деревянное пригородное строение, без электричества, телефона, канализации и т.д. Дачник побогаче мог позволить себе строительство большого дома или же снимать его в аренду на сезон. Представители среднего класса снимали у хозяев часть дома или комнатушку, где и проводили выходные и отпуска. Место расположения дачи того времени на сегодняшний день уже оказались в центре больших городов. Например, в Москве, это Сокольники, Перово, Новогиреево. На дачу можно было отправляться в Медведково, а такой регион как Абрамцево и Барвиха, считались в то время совсем отдаленными местами от города.

Иногда красивые усадьбы начали превращать в дачи, но было и наоборот, когда обычная дача превращалась в усадьбу. Примером этому служит Мелихово-Чехов, где большинство населения получали там рабочие места и стали работать поварами, горничными, садовниками и прачками. В начале 19 века начали организовываться общества, деятельность которых была направлена на благоустройство дачных поселков. Уже в 1910 году таких обществ только в Москве насчитывалось около шести десятков.

О том, как протекала жизнь на дачах, было удачно описано «певцом дачных местностей» М.И. Пиляевым. В частности «на дачах не просто отдыхали: устраивали балы, открывали салоны, они стали частью богемной жизни горожан. Так, в имении к господам Зиминым часто приезжали гости. К их приезду хозяева устраивали на прудах балы с фейерверками и танцами дрессированных лошадей на поляне». Именно этот период истории развития дачной жизни был по праву именован «золотым». Понятие «на даче отдыхать» - это гуляние под луной по красивым аллеям парка, домашние кинотеатры, купания, застолья, приятные чаепития за дружественной беседой у красивого самовара или угощения парным молоком, купленным у ближайшей молочницы – все это было красиво описано в романах Горького, Чехова и Куприна. К сожалению, большинство тех дач уже рассыпалось или сгорело, а с ними угас и тот быт, который теплился в их стенах. Но некоторые из них сохранились и до наших дней – памятники дачной культуры дореволюционных времен в Серебряном бору и Сокольниках.

Послереволюционные дачи.

Началась первая мировая война, а за ней следом и революция. Интерес к домашним кинотеатрам угас, многие владельцы дач вынуждены были эмигрировать, а некоторые из них даже погибли. Некоторые постройки были подвергнуты пожарам или ограблениям. Те, которым удалось сохраниться, превратились в постоянное жилье. В каком-то смысле они стали национализированными, ибо, как само здание считалось в чьем-то владении, но земельный участок, на котором оно было расположено, считался государственным. Но дачная жизнь уже настолько стала привычной, что ее культура продолжилась и в послереволюционный период. Яркий пример этому не «дачник» Троцкий, который сумел свою дачу превратить в Архангельское, а невероятное стремление городского населения куда нибудь отправиться на летнее время.

В 1919-1920 года дачи все так же продолжали снимать и старались окунуться в приятную атмосферу, которая помогала забывать о происходящем хаосе, наслаждаться красотой природы, вкусом домашних овощей, фруктов и парного молока. На даче отдыхать в то время считалось приятным отдушием, позволяющим забыться и с головой окунуться в приятные семейные хлопоты.

Уже после 30 года прошлого века, дача представляла собой место, куда рабочий класс съезжался для выращивания огородных и садовых культур для собственного питания.

Дача, как правило, строилась для сотрудников многих организаций и только рабочему классу выделяли участки с постройками, куда могли заселяться несколько семей.

Огромные дачи за государственные деньги могли выстраивать себе только чиновники высокого ранга. В виде исключения дачи предоставлялись и известным композиторам, писателям, людям искусства, а также особо отличившимся работникам производства.

Коллективное садоводство начало развиваться во времена правления Хрущева. Скорее всего по той причине, что проблема с продовольствием на то время оставалась актуальной. Городские жители могли получить земельные наделы, на которых могли выращивать продукты сельского хозяйства и построить домик летнего типа. Жилая площадь не могла превышать 30 кв.м., но людей устраивало и это, ведь на даче отдыхать считалось не только престижно, но и полезно.

Со временем, мало кому известные названия деревень Барвиха, Усово, Жуковка, Ильинское стали известными не только в столице, но и за ее пределами. Спокойная жизнь в правительственных поселках проходила за высокими заборами. Все члены политбюро и ЦК, министры и замы прекрасно понимали, что владеть таким имением они могут только до тех пор, пока они у власти. Стоило выйти кому-то из них на пенсию, как взамен государственной дачи он мог получить максимум небольшой надел земли.

Дача в годы перестройки.

Многие из нас еще помнят времена перестройки, когда власть категорически выступала против любых привилегий за государственный счет, в том числе и относительно жилья. Но справедливости ради нужно отметить, что такие перемены ощутили не все дачники-чиновники, потому как большинство из них смогли приватизировать дачные участки.

Вы спросите о таком периоде как «оттепель»? Да, 60-е годы стали важным этапом в истории дачного строительства – правила были смягчены и уже каждый желающий имел возможность приобрести для себя земельный участок не более 6 соток. Сейчас понятие «дачник» стало набирать новые обороты популярности. Это было настоящее счастье для наших бабушек и прабабушек, ведь по выходным они всей семьей могли отправиться за город и выращивать там свои любимые овощи и фрукты. В период 80-х годов прошлого столетия дачное движение активировалось с новой силой в виду с ощутимыми трудностями с продовольствием.

Современные дачи.

А как обстоят дела сегодня? Как сегодня проводит дачник свою жизнь за городом? В наше время приобрести или построить дачу за городом не составляет особого труда. Правда только для тех, кто владеет достаточным количеством денег. На первой волне перестройки многим «новым русским» удалось соорудить настоящие дворцы на месте старой дачи. Но для большинства населения дача осталась тем удобным и комфортным местом для времяпрепровождения в летние месяцы, и основная ее роль осталась той же, как и в конце 19 века. Именно здесь дачник имеет уникальную возможность отдохнуть, надышаться свежим воздухом, ловить рыбу у пруда, ухаживать за грядками и цветами, заняться консервацией продуктов, собранных на участке. А еще здесь можно босиком пробежаться по утренней росе...

В последние годы популярным дачник, который обладает участком стиля «заброшенного сада». Именно в этих условиях дачник может забыть о компьютере, и уединиться с природой с любимой книгой в руках, не наблюдая за тем, как тикают часы… Очень верное высказывание: «На даче надо отдыхать!»

Кандидат исторических наук Олег Елютин

Редко в какой стране граждане массово обладают «зимним» и «летним» жилищами. У европейцев и американцев, проживающих в частных домах за городом, как правило, нет квартир в мегаполисе: дорого, невыгодно и не нужно. Но в России малогабаритное городское жильё как бы нарочно выталкивает уставших горожан в пригородную зону. Жить в городской квартире зимой и трудиться на шести сотках летом - таков традиционный образ жизни десятков миллионов россиян.

Наука и жизнь // Иллюстрации

Наука и жизнь // Иллюстрации

Сокольники. Дача владельца московской технической конторы Роберта Васильевича Пфеффера. Архитектор Александр Устинович Зеленко. 1910-е годы. Не сохранилась.

Фёдор Иванович Шаляпин (в центре) среди друзей на даче в Казанской губернии. Фото из архива Дмитрия Зыкова.

Наука и жизнь // Иллюстрации

Наука и жизнь // Иллюстрации

Экскурс в дачную историю

Хотя в нашей стране садово-дачные участки получили массовое распространение во второй половине XX века, история эта начинается почти с середины XIX столетия. Именно тогда, с одной стороны, стали быстро расти промышленные города, связанные железными дорогами, а с другой - дворянство начало разоряться, распродавать имения, оставляя себе только усадьбу для летнего отдыха.

Слово «дача» (изначально - дарованная князем земля) в значении загородного дома для отдыха (встречи друзей, проведения семейного досуга, прогулок по окрестностям) стало активно употребляться с последней трети XIX века. В то время дача для горожан ещё не выполняла функций подсобного хозяйства. Однако А. П. Чехов, наблюдавший быстрое строительство дач на рубеже веков, отмечал: «До сих пор в деревне были только господа и мужики, а теперь появились ещё и дачники. Все города, даже самые небольшие, окружены теперь дачами. И можно сказать, дачник лет через двадцать размножится до необычайности. Теперь он только чай пьёт на балконе, но ведь может случиться, что на своей одной десятине он займётся хозяйством».

Первые дачные местности сложились вокруг обеих столиц - старой и новой - и начинались сразу за городскими границами, а иногда существовали и внутри города, как Сокольники в Москве или Каменный остров в Петербурге. Эти ближайшие к столичным центрам дачные территории были наиболее фешенебельными. Так, например, ярким сооружением в Сокольниках была дача Пфеффера, спроектированная архитектором А. Зеленко (1910). Она напоминала некий живой организм. У дома был свободный план с помещениями неправильной формы, напоминавшими части разделившейся живой клетки, которые можно увидеть под микроскопом. Такое построение придавало объёмам дома почти случайное сочетание, но вместе с тем создавало цельный запоминающийся образ.

Очень богатые дачи строились и под Петербургом. Он, как известно, по климатическим условиям считался нездоровым городом. Здесь, в столице Российской империи, жила не только аристократия, но и большое число людей без поместий (чиновничество, творческая интеллигенция, специалисты), обладавших, однако, средст-
вами для отдыха за городской чертой.

Дачи располагались в дворцовых пригородах столицы, примыкая к их паркам, в подгородных деревнях, а в начале XX века стали отодвигаться всё дальше на Карельский перешеек, на северное побережье Финского залива, с которым существует удобное сообщение по Финляндской железной дороге.

Что касается подмосковных окрестностей, то они достаточно равномерно заселялись во всех направлениях и особенно плотно - также вдоль линий железных дорог. Наиболее популярными стали места по Северной (Ярославской), Рязанской (Казанской) и Николаевской (Октябрьской) железным дорогам.

Интенсивное загородное строительство было вызвано во многом перенаселением обеих столиц, отсутствием достаточного количества дешёвого жилья, дороговизной жизни. Эти причины повлияли на организационные формы устройства дачных посёлков в России и фактически способствовали появлению первых русских городов-садов, теоретические основы которых были разработаны в Западной Европе в конце XIX столетия.

Земли под дачи, как уже сказано, продавались бывшими владельцами либо сдавались в аренду. Чем ближе к железной дороге и к водоёму угодья, тем дороже стоила десятина земли. Средняя цена аренды была по карману преуспевающим врачам, юристам, инженерам. Именно они становились главными арендаторами дач. Некоторые арендовали у помещиков участки, а дома строили сами, как, например, в бывшем имении Салтыковых под Москвой. В 1893 году его новый владелец предприниматель Николай Ковалёв прорубил в вековом лесу просеки, разбил землю на участки и стал продавать их под застройку дач. Другие землевладельцы делали иначе, выступая собственниками не только участков, но и домов, построенных на этих участках. Такие дачи обычно сдавались только на лето и каждый год меняли своих хозяев.

Во многих новообразованных посёлках возникли органы самоуправления в виде Обществ благоустройства, взявших на себя организацию спортивных площадок, беговых дорожек, мест для танцев и прочих общественных надобностей.

Одной из самых модных дачных местностей Подмосковья в начале XX века считался посёлок Клязьма. В нём насчитывалось около 500 довольно дорогих дач. Посёлок был спланирован в виде пересекающихся под прямым углом параллельно расположенных улиц, названных в честь русских писателей и художников. В центре посёлка находились каменная церковь, деревянный храм и церковно-приходская школа, образующие единый архитектурный ансамбль, окружённый зеленью парка. Созданное в 1903 году Общество благоустройства организовало строительство в парке танцплощадки, прокладку вокруг всего посёлка специальной велосипедной дорожки, устройство футбольного поля и площадки для игры в теннис. По инициативе Общества в посёлке открыли почтовое отделение и провели в дома и на улицы электрическое освещение.

Одним из самых населённых мест Подмосковья стал посёлок Малаховка по Казанской железной дороге. К 1917 году он состоял почти из тысячи дач. С конца XIX века в нём было построено шесть школ, два театра, гимназия, почта, телеграф, несколько магазинов, чайные и кофейные заведения, спортивные и детские площадки. Улицы и дома освещались электричеством. Имелся даже свой внутренний транспорт - конка.

Главной улицей в Малаховке был Невский проспект. Он соединял Малаховку с соседним посёлком Красково, начавшим свою дачную жизнь в конце XIX века со сдачи на лето крестьянских изб, а впо-следствии также застроенным дачными домами. Как и в Малаховке, в Красково была своя церковь, а кроме того, лечебница и земское училище. Из дачных достопримечательностей славились купальни и лодочная пристань.

Летом в Малаховке кипела бурная курортная жизнь. С утра проходили всевозможные спортивные мероприятия, по вечерам устраивались многочисленные литературные вечера и встречи, ставились самодеятельные спектакли. В театрах часто гастролировали известные московские труппы со знаменитыми и любимыми актёрами.

Архитектура дачных домов в России была самой разнообразной и, пожалуй, более свободной, чем в городе, так как дачное строительство не так строго регламентировалось, как городское. Среди построек, так же как и в городе, преобладал стиль, навеянный Средневековьем; много было сооружений в неорусском стиле, особенно подражавших русской деревянной архитектуре (считалось, что она более всего подходит для дачного дома). В начале века пользовались популярностью постройки в стиле модерн, в 1910-1913 годах появились подражания классицизму - предпочтения в дачном строительстве в основном соответствовали главным архитектурным направлениям своего времени.

Дореволюционные дачи делились на два разряда: для аристократии (сравнительно немного) и для среднего класса. О последних и пойдёт речь далее.

На дачу преуспевающие горожане выезжали весной, иногда так, чтобы провести там Пасху, если она была поздней, и жили всё лето, а отцы семейства, находившиеся на службе, постоянно ездили за город. Такой образ жизни был настолько распространён, что появилось даже особое понятие «дачный муж».

Весной, когда высыхали лужи, улицы крупных русских городов заполнялись ломовыми извозчиками. Дачный сезон позволял им неплохо заработать. Обычно они уже в феврале - марте обговаривали с дачниками все условия предстоящего переезда.

На дачу выезжали обстоятельно, целыми обозами, вывозя мебель, посуду и прислугу. Разумеется, за город везли так называемые дачные гарнитуры - плетёные столы и кресла, соломенные абажуры, занавески в фольклорном стиле.

Распорядок дня на большинстве дач был таков:

10.00 - 11.00 - подъём;

11.00 - 12.00 - завтрак;

12.00 - 15.00 - книги, прогулки, гамак, купание;

15.00 - 16.00 - обед;

16.00 - 19.00 - послеобеденный отдых;

19.00 - 20.00 - ужин;

Как говорил один персонаж из пьесы М. Горького «Дачники», «дачная жизнь хороша именно своей бесцеремонностью». Дачная жизнь привлекала ещё и тем, что здесь не надо было облачаться в официальный мундир, носить костюмы или заниматься макияжем. Здесь можно было запросто приходить друг к другу в гости, не дожидаясь красиво оформленного и присланного со швейцаром приглашения. В одежде существовала невозможная в городе свобода: никто не носил шляп; женщины не признавали нижнего белья, мужчины расхаживали в бриджах и рубашках навыпуск. Поэт Андрей Белый, например, пугал постоянных обитателей посёлка Кучино: на прогулку с молодой женой он выходил в «трусах по колено» - так простые русские люди называли шорты.

Постепенно сложился особый дачный быт: молодые дамы и мужчины именно здесь культивировали спортивные игры на воздухе (крокет, крикет, лапта, лаун-теннис), катались на лодках и верховых лошадях, флиртовали. В лапту, карты и бильярд играли все дачники. Бывавшие в Лондоне предпочитали лапте крикет. Они же установили традицию выездов на пикник. Правда, выезжали с русским размахом: за компанией из четырёх человек ещё четверо слуг тащили корзины с провизией - ели много и сытно.

На дачах также устраивались живые картины, любительские спектакли и концерты. Концертные вечера проходили то в одном, то в другом доме.

В дачной субкультуре наряду с особыми манерами поведения, общения и времяпрепровождения появился и «дачный роман», который в конце XIX столетия стал обыкновенным явлением. Молодые люди нередко выезжали за город с единственной целью - соблазнить хорошенькую барышню. Дачные любовные отношения юмористически отражены в рассказе А. П. Чехова «На даче». Молодая женщина для того, чтобы выжить на время из дома мужа и брата-студента, посылает им анонимные любовные записки, назначая свидание в беседке. Трюк удался: оба приходят в срок и долго сердятся друг на друга, а на даче в это время моют полы.

Дачный сезон означал получение приработка не только извозчиками. По утрам крестьянки из окрестных деревень разносили по дачам парное молоко, мясо, пироги… Вокруг дачных посёлков бродили художники, актёры, циркачи, музыканты, а также деревенские парни и мужики, предлагавшие саженцы, навоз или песок, - многие дачники начинали заниматься садоводством.

А потом наступила Советская власть. Исчезли барские усадьбы, так же как и богатые дачные дома. Государство взяло курс на индустриализацию, что означало ускоренное переселение миллионов в город. Однако в стране развернулось и широкое садово-огородное движение. Россия не успела порвать связи с землёй. Горожан, в недавнем прошлом выходцев из села, тянуло к сельским работам и жизни на природе. А если учесть сельское происхождение и сохранившийся ещё полусельский образ многих городов, то «приземлённые» ориентации людей станут и вовсе объяснимыми.

В СССР, как и в дореволюционной России, дачные домики часто возводились за один сезон. Правда, их архитектура существенно изменилась. Дачи советского времени больше напоминают благоустроенные одноэтажные избы (иногда из кирпича) с небольшой (закрытой или открытой) верандой, фруктовыми деревьями и грядками.

Но и в Советском Союзе сложилась своя «дачная аристократия». Так, уже в 1930-е годы возникли дачно-строительные кооперативы (ДСК), то есть ведомственные посёлки для учёных, врачей, писателей, служащих различных государственных учреждений.

Дачное строительство носило поначалу, как правило, ограничительный характер: земельные участки не более 8 соток, отводившиеся в пригородной зоне, предназначались только под огороды. Затем на участках разрешили строить сараи для инструмента, а позже - маленькие неотапливаемые домики: сначала площадью до 16 м 2 , а затем до 25 м 2 . Вторые этажи запрещались. Горожане выходили из положения, строя огромные чердаки, часто отводимые под сушку плодов и ягод. Что касается «среднего класса», сформировавшегося в советский период, приблизительно к 1970-м годам, то у него был свой вариант загородных коттеджей - небольшие дома в уже упоминавшихся дачных кооперативах. Как правило, они представляли собой одноэтажное деревянное жилище 3 на 4 м в плане, размещённое на площади 4-6 соток.

Малая дачная экономика

Давно ушли в прошлое времена, когда слово «дачник» означало всего лишь человека, снимавшего дачу на лето и приятно проводившего на ней время. Сегодня дачники - большинство наcеления страны: у каждого третьего есть свой дом, у каждого второго - участок земли. Ещё в 1980-е годы власти страны смогли оценить важность такого амортизатора социального напряжения, как садоводство и огородничество. К 1986 году число дачных участков увеличилось до 9,3 млн. Отмена ограничений по устройству и строительству на садово-огородных участках дала сильный стимул к их развитию. А весной 1991 года Верховный Совет РСФСР принял закон, разрешивший оформление всех дачных и садово-огородных участков как частной собственности граждан.

Согласно данным известного историка Р. Медведева, «к концу 1995 года число садовых и огородных наделов превысило 30 млн. Это означало, что такой участок практически получила чуть ли не каждая городская семья. Доля продукции личного хозяйства составляла в среднем около 20%, уменьшаясь у жителей крупных и более обеспеченных городов и увеличиваясь до 50% в маленьких и бедных провинциальных городах».

За период с 1990 по 1996 год дачниками стало столько же людей, сколько за всё советское время. В середине 1990-х годов россияне в 20 раз реже отдыхали на Кавказе и в 3 раза реже ездили в Крым, чем в середине 1980-х. Ещё меньше они отдыхали за границей. Зато две трети населения проводили отпуск на даче (в советское время таких не набиралась и половина).

Небольшой сад или огород в пригородной зоне выполняет сразу несколько функций. Для одних это увлечение, полезная смена труда, отдых. Для других - важная прибавка к семейному столу и бюджету. По подсчётам экспертов, с обрабатываемых 6 соток в средней полосе России собирается около 540 кг картофеля и овощей и до 250 кг фруктов в год. Общая стоимость этой продукции почти в два раза превышает размер средней годовой пенсии. Более точные данные таковы. В 1998 году в личных подсобных хозяйствах России производилось 91,2% всего картофеля, 79,6% овощей, 88,1% мёда, 56,9% мяса, 48,3% молока, 30,1% яиц и 55% шерсти.

В привязанности к даче мы становимся не одиноки, и дело тут не в дополнительных доходах от подсобного хозяйства. В Великобритании - одной из высокоразвитых держав - сегодня тоже существуют самые настоящие садоводческие товарищества. Многие лондонцы предпочитают поработать на участке, который к тому же находится в черте города, а не загорать на пляже. Массовое садово-огородническое движение нарастает в большинстве стран по мере их всё большей индустриализации.

Дачные проблемы

Дачи и садовые участки в советские годы в первую очередь выдавали ветеранам и передовикам производства, орденоносцам, пенсионерам, начальству. Молодёжи в таких списках не было. Естественно, что надел, полученный на одного человека, обрабатывала вся семья, дачу расстраивали и пристраивали с учётом детей и внуков, а затем передавали по наследству. Право собственности на участок часто становилось предметом спора и конфликтов между членами семьи, особенно при его наследовании. Тем не менее эстафета поколений не прерывалась: участки и домики передавались детям и внукам, использовались для летнего отдыха и для пополнения домашнего рациона.

Однако оборотной стороной российской субурбанизации (переселения в пригороды) стали негативные, архаичные черты дачных поселений, свидетельствующие о неправильном их развитии с эколого-экономической точки зрения.

Так, например, в советское время колхозы, совхозы, лесхозы охотно уступали горожанам земли, неудобные и невыгодные для обработки. Особенно быстро росли в длину дачные посёлки под высоковольтными линиями электропередачи, наглухо перегораживая лес многокилометровыми улицами.

В результате дачно-коттеджной экспансии в пригородных зонах (вокруг Москвы в радиусе до 150 км) деградировали или погибли некоторые редкие виды лесов, болот, лугов; обычные прежде растения и животные «записались» в Красную книгу. Во многих местах вырублены водоохранные леса; исчезли красивые пейзажи, вдохновлявшие художников; поделены, застроены, зажаты в тиски, заслонены коттеджами бывшие помещичьи усадьбы, парки, другие памятники архитектуры и ландшафта; уничтожена или затерялась среди дач традиционная деревня.

После вырубки высоких деревьев, которые забирали много влаги из почвы и испаряли её через листву и хвою, грунтовые воды стали выступать на поверхность; приходится прокладывать дренажные канавы, но в них дачники сливают помои. Стихийными заповедниками, последними убежищами диких растений и животных в сильно распаханной и застроенной местности, стали овраги, опушки, болота, крутые склоны и… сельские кладбища. Топкие места и низины засыпают мусором, из которого вымываются и попадают в почву вредные вещества.

Некоторые садовые участки размещены прямо на влажных лесных полянах и болотцах, где еле приметными ручейками зарождаются реки. Не имея легальных свалок, дачники засоряют лес и придорожные полосы. Подсчитано, что при размещении в лесах дачные посёлки портят в 5-6 раз больше площади, чем сами занимают.

Немало делянок для рабочих нарезано в черте промышленных городов, на берегах зловонных речек и канав, в карьерах и грязных ямах между дорожными насыпями и городскими заборами, утоплено в выхлопных газах, обильно посыпано пылью и сажей. Это можно видеть и в Тольятти около волжской плотины, и на южной окраине Ярославля, где санитарную буферную зону, призванную поглощать вредные выбросы и изолировать жильё от заводов, заняли садовыми участками. А к северу от Ярославля дачники разместились на бывшей свалке отходов ртути и мышьяка.

В результате садовый надел превращается в дополнительный источник опасности для природы и человека.

И всё же российская дача, как и прежде, остаётся убежищем горожан от суеты и сутолоки, задымлённых бензиновыми выхлопами городов, важнейшим элементом и символом современного российского быта.

Фото Натальи Домриной.

ДАЧНАЯ ИСТОРИЯ

Желание построить или купить дачу появляется у Владимира Высоцкого и Марины Влади практически сразу после заключения брака… В квартире Нины Максимовны - очень тесно, снять хорошую квартиру долго не удается… И в этом смысле дача была бы идеальным выходом.

Марина Влади пишет в книге «Владимир, или Прерванный полет»: «С первого приезда в Москву у меня появляется желание купить дом за городом. Но тут я сталкиваюсь с почти неразрешимой проблемой: иностранцам запрещено выезжать дальше чем за сорок километров от Москвы - только по специальному разрешению».

Мнение Э. Володарского - он станет одним из главных действующих лиц этой истории: «Володя хотел купить себе дом или дачу в окрестностях Москвы, но ни в один кооператив его не принимали. Во-первых, из-за одиозности фамилии, а во-вторых, из-за Марины - иностранцам не разрешалось жить в большинстве окрестностей Москвы».,

В. Янклович, которому пришлось потом заниматься строительством дачи: «Идея дачи возникла из-за того, что Марина всегда хотела жить за городом, а не в квартире на Малой Грузинской. А Володя думал, что, построив дачу, он сможет оставлять Марину там, а сам заниматься своими делами: работать, писать, доставать лекарство…» Заметим, что это уже поздняя мотивировка…

Вначале В. В. и М. В. хотели просто купить дом в одной из деревень или дачных поселков Подмосковья. Множество знакомых и друзей предлагали самые различные варианты… Марина Влади подробно описывает все эти неудачные попытки. Следующий вариант - домик на колесах…

«Мы видели эти домики на выставке-продаже, и тебе очень захотелось купить такой - компактный: с душем, кухней и системой отопления на случай холодов. Ты воображаешь себе путешествие по России, а потом можно поставить его где-нибудь у друзей под Москвой, чтобы там жить…

Ты загорелся, ты даже находишь советский грузовой корабль, где у тебя друг-капитан, чтобы доставить фургон до Одессы. Но выяснилось, что он стоит целое состояние… За годы путешествий я растратила последние сбережения, и, поскольку я все меньше снимаюсь, такая покупка просто-напросто превышает мои возможности. И тогда появляется идея построить домик на участке у кого-ни- будь из друзей…»

Пожалуй, единственным близким знакомым, у которого был большой дачный участок, был известный драматург - Эдуард Володарский: «И как-то раз, когда мы сидели у меня на даче, я предложил Володе: Ну, хочешь, построй дом у меня. Вон на месте той старой времянки».

Марина Влади: «Эдик Володарский сразу же соглашается уступить нам часть своего участка. Я рисую план: гостиную с камином и кухней, две комнаты, ванную, винтовую лестницу на чердак… С южной стороны будет терраса. Все - деревянное и умеренных размеров…»

Э. Володарский тогда считал, что все будет достаточно просто и быстро: «И когда Володя загорелся этой идеей, у него были знакомства на складе домов - финских, и ему обещали такой домик продать. Но когда он туда приехал, оказалось, что все домики уже разошлись по начальству».

Точнее эту ситуацию описывает В. Янклович: «Володя заказал на лесобазе дом- там продавались такие специальные домики- и уплатил деньги. Но когда приехали вывозить этот домик, оказалось, что он уже продан какому-то генералу. Удалось получить только строительный материал: дом в «сыром», так сказать, виде…»

Э. Володарский: «Володя страшно огорчился, приехал ко мне и спросил:

А что, если из деревянного бруса дом сложить? Мне обещали ребята.

Я быстро согласился. Брус привезли, строительство началось… Юридического права на строительство еще одного дома я не имел, но был, так сказать, обходной маневр - я написал в правление кооператива заявление о том, что прошу разрешить мне строительство архива-библиотеки. На это право я имел».

Строительство начинается… Помогают многочисленные друзья и поклонники, например, фундамент дома возводят рабочие «Метростроя» (начальником «Метростроя» в то время был поклонник В. В. - Б. Гольдман). В. Янклович: «Когда я приехал на участок, уже стоял фундамент, были подведены кое-какие коммуникации- помогали ребята-метростроевцы… Срочно нужна была отделка под дерево… И мы с Володей поехали на деревообрабатывающий комбинат номер шесть».

Марина Влади: «Начинается эпопея, о которой мы даже не имеем представления. В этой стране невозможно приобрести законным образом элементарного гвоздя или самой обычной доски - поэтому тебе приходится исколесить весь город… Ты их покупаешь, переплачивая, по блату… Ты даешь концерты на каждом заводе, в каждом учреждении, на складе, откуда тебе их выносят…»

Марина Влади в своей книге иногда допускает некоторые преувеличения - не для искажения истины, а ради увеличения художественного эффекта… Но здесь она права- таких «шефских» концертов было немало… В. Янклович: «Мы едем в какой-то научно- исследовательский институт, и ребята практически бесплатно делают ему паровое отопление. Дела, таким образом, продвигаются успешно». Все это время В. Янклович ведет тетрадь расходов, фиксируя стоимость материалов и работ…

Еще один- теперь уже явно романтизированный отрывок из книги Марины Влади: «Все лето я варю огромные кастрюли борща для рабочих… Они живут прямо здесь, на участке, и каждое утро я привожу полную машину продуктов…»

Володарский возражает: «Марина пишет, что она сидела, смотрела за рабочими, готовила еду… Готовила еду рабочим моя жена - Фарида. Два раза она (Марина Влади) появлялась, когда прилетала, и все. Наблюдали за строительством я и моя жена, а распоряжался деньгами и стройкой некий Янкулович (В. Янклович) - администратор Володи. Строили дом больше года, намучился я за это время черт знает как».

Расходы росли: «По моим подсчетам, вложил Володя в дом очень большие деньги - тысяч сорок. Правда, когда мы обратились к Володарскому, оказалось, что по государственным расценкам - двенадцать тысяч» (В. Янклович).

А оборудование, мебель, вещи? Всем этим занималась Марина Влади: «Я еду в Лондон, а там как раз началась сезонная распродажа, и все ринулись за покупками. Три дня подряд с утра до вечера я провожу в магазинах в неописуемой толпе и покупаю все, чем можно обставить и украсить дачу. Салон в английском стиле, лампы, кровати, все домашние вещи, огромный холодильник, который - как ты просил - постоянно выдает кусочки льда. Еще я покупаю посуду, духовку, кухонный комбайн. Одним словом, я совершенно разорилась, но ужасно счастлива, представляя себе, как ты обрадуешься».

С помощью Олега Халимонова - друга В. В., который в то время работал в Лондоне - вся эта масса вещей была перевезена из Лондона в Москву…

К концу 1979 года дача в основном построена. По утверждению В.Абдулова, в ночь с 31 декабря 1979 года на первое января 1980 года там ночуют друзья Высоцкого… Но окончательно дача готова весной (в марте) 1980 года- подведены газ и отопление.

Наиболее подробное описание дачи есть в книге Д.Чижкова «Отражения». Приведем его почти полностью, хотя бы для того, чтобы можно было судить о ее стоимости - пусть весьма приблизительно:

«В доме было продумано все, вплоть до мелочей… Внизу располагалась огромная комната - зал, с большими окнами по трем сторонам. Напротив входной двери, в дальнем правом углу, высился камин. Наверху его стоял экзотический, кованый, медный чайник. У камина располагались мягкие кресла и диван, обступившие низкий журнальный столик. Посреди комнаты, торцом к окну, поперек зала стоял огромный стол и две тесаные лавки вдоль него. Против окна, вдоль стены без окон, на выложенной крупным цветастым кафелем площадке установлена газовая плита, рядом с посудной мойкой. Получилась кухня среди комнаты - хозяйка могла быть с гостями и одновременно заниматься приготовлением еды. В конце и начале стены с кухонным оборудованием - две двери. Одна вела в спальню. Другая - еще в одну комнату, где размещался огромный многокамерный холодильник. Из этой комнаты, как и из спальни, были двери в просторную ванную.

Ближе к входной двери, справа вдоль окна, выдавалась старинная массивная посудная горка-комод. А слева в углу - красивая винтовая лестница вела на второй этаж. Наверху… была огромная спальня-кабинет. Здесь же еще один туалет и подсобные помещения…»

«Итак, весной 80-го года все готово. Но из-за твоего тяжелого состояния мы проводим лишь двое суток на даче, о которой столько мечтали… Две короткие ночи, несколько часов уединенной работы, множество планов и надежд- и все обрывается…» (Марина Влади).

Но сам Высоцкий - один и с друзьями, - конечно, чаще бывал на даче. И сразу же стали возникать проблемы… В. Янклович: «Нет, вопрос о разделении участка вообще не вставал… Они же с Володарским друзья. Но, чтобы поехать на дачу, Володя каждый раз должен был звонить Фариде- жене Володарского, - нельзя было приехать просто так… Единственное, о чем Володя просил Володарского, - проделать отдельную калитку, чтобы у него был отдельный вход».

Вспоминает Владимир Шехтман, человек в последние полгода очень близкий к В. В.: «Дачу Володя не любил, хотя и угрохал в нее очень много денег. Чтобы попасть на дачу, нужно было звонить:

Але! Фаридуля? Мы едем, ты там открой дверь…

Лето 80-го года, уже вышел из ремонта большой «Мерседес». Володя говорит: «Садись за руль, поехали на дачу…» Чешем по Ленинградскому… Володя спрашивает: «У нас есть канистра с бензином? - Есть, а что? - Да сожжем эту дачу!»

Это могло быть только настроением, но это было…»

Проданы машины, чтобы расплатиться с долгами, квартира на Малой Грузинской передана матери Высоцкого - Нине Максимовне. Начинается запутанная история с дачей. Опубликованы только две точки зрения, Э. Володарского и А. Макарова («Дом Кино» - ноябрь 1990, январь 1991, ранее в «Советской культуре» было несколько публикаций на эту тему…)

Чтобы разобраться, кто прав, а кто виноват, - нужны документы и свидетельства третьих лиц… Попробуем хотя бы проследить канву событий…

Доверенное лицо Марины Влади - Артур Сергеевич Макаров: «Встал вопрос, как быть с дачей, числившейся в плане участка как архив-библиотека Володарского. Э. Володарский сразу же заявил, что он выплатит ее стоимость и оставит дом себе…»

Э. Володарский: «Через несколько дней после смерти Володи Марина спросила, что делать с домом. И сама же ответила: «Пусть дом останется тебе. Он стоил сорок тысяч…» Хотя, к слову сказать, никаких документов на такую сумму у Янкловича не было. Я ответил, что этот дом мне не нужен, у меня есть свой. И таких денег у меня нет…»

После отказа Володарского было решено собрать деньги среди близких друзей Высоцкого - и отдать их Марине… А в доме будет своеобразный музей Высоцкого… «Я же со своей стороны мог дать официальное обязательство, что никто в доме жить не будет, кроме Марины, когда она приезжает в Союз» (Э. Володарский).

А. С. Макаров возражает, все так, но «вот собранные деньги никто не должен был отдавать Марине, они должны были пойти другим наследникам: матери, отцу, сыновьям. Во всяком случае, я получил такие указания» (как доверенное лицо Марины Влади).

Потом отпадает и этот вариант: дачу собирается покупать сам А. Макаров. Снова все согласны, Макаров с семьей даже проживет некоторое время там… На даче отмечается день рождения В. В. - 25 января 1981 года, - все еще дружат, все за одним столом…

А потом начинается сложная запутанная история со взаимными претензиями и обвинениями, в которой- повторим- без документов и дополнительных свидетельств не разобраться…

Володарский требует, чтобы Макаров дачу освободил - он собирается ее разобрать… Марина Влади обращается в Моссовет - решение о разделении участка принято, но правление кооператива против… или не против- нужно смотреть протоколы заседания правления…

В конце концов, Володарский дачу разобрал, а стоимость стройматериалов выплатил сыновьям… За свое короткое существование дача сыграла, пожалуй, только одну положительную роль: на ней был разобран и переснят архив В. Высоцкого… А оригиналы рукописей Марина Влади передала на хранение в ЦГАЛИ - передала бесплатно. Хотя она могла сохранить архив у себя или продать за очень большие деньги. Так что обвинять Марину Влади в каких-то корыстных устремлениях- как это делает Э. Володарский, - по меньшей мере, необоснованно… Кстати, она сама пишет, что мебель продана ею… А вот что касается других вещей… Только одна деталь: в последний день рождения В. В. подарили забавную матерчатую бабу на чайник… Марина Влади перевезла ее на дачу. Теперь эта игрушка среди многих других вещей - пусть мелочей - находится на даче Володарского…

В заключение надо сказать, что история с дачей рассорила многих близких друзей В. В., а некоторых сделала настоящими врагами… И дело не только в вещах или деньгах- просто всех этих людей объединяла мощная личность В. Высоцкого. А его не стало…

И нельзя не согласиться с Мариной Влади: «Я не могу не думать о том, что, может быть, если бы нам с самого начала разрешили купить дом в деревне, это на несколько лет продлило бы тебе жизнь…»