О духовном руководителе. Каковы отношения духовного отца и его чада? Может ли быть любовь к духовному отцу

1. Для чего нужен духовный руководитель?

Без ближайших руководителей нельзя свято прожить на земле. Ты найдешь их в Церкви, где Дух Святый поставляет их пасти стадо Христово. Умоли Господа даровать тебе благопотребного духовника в час нужный, и без спроса твоего духовник изречет тебе утешительное слово. Дух Божий научит его, что подобает сказать тебе, и ты услышишь от духовного отца, что угодно Богу.
Для чего нужен духовный отец? Чтобы при его помощи незаблудно шествовать и достигнуть Царства Небесного, а для этого необходимо, главным образом, на деле исполнять наставления, советы и указания духовника, жительство свое проводить благочестиво. Были примеры того, как некоторые люди, имея возможность часто бывать у старца, непрестанно слышали его наставления и указания, жительствовали с ним и - оставались бесплодными, а некоторые, редко имея возможность быть у старца и кратко слышать наставления, преуспевали. Так вот, не в том сила, чтобы часто бывать у отца духовного, а в том, чтобы его наставления исполнять и не быть бесплодными.
Когда обучают детей своих грамоте, то зачем их отдают в училище и нанимают учителей, которые растолковали бы, что написано в книгах? Дали бы им одни книги и учебники, и пусть бы учились сами без учителей. И это делают для обучения наукам, в течение нескольких лет, хотя науки полезны только в здешней кратковременной жизни. Как же столь пренебрегают душою бессмертной, говоря, что не нужен руководитель для жизни духовной?

2. Как часто надо обращаться к духовнику?

Как можно чаще. Полезно ежедневно записывать свои грехи и затем, не реже одного раза в две недели, исповедовать их духовному отцу.
Бес ненавидит не только духовное наставление, но даже голос наставляющего; ненавидит даже самые вопросы, обращенные к опытным пастырям, ибо знает, что при открывании немощей и при исполнении полезных советов обнаруживается его злодейство.
Знайте: в чем откроетесь на исповеди духовному отцу, то не будет записано у диавола.

3. Можно ли испрашивать совета у других пастырей Церкви?

Так как спасение во мнозе совете, то хорошо и душеполезно спрашивать совета у пастырей Церкви.
Однако надо помнить: если случится, что и молодой простец говорит о Божественном или вообще о сути спасения, надо слушать и по силе исполнять, а если кто, будь он даже священник и белую бороду имеет, но научает противному и не согласному со святыми Отцами, то нечего и слушать его.

4. Всем ли можно открывать свои греховные помыслы?

Мысли свои открывай не всем, но только отцу духовному.

Когда идешь спрашивать о чем-либо духовного отца, читай:
Господи Боже мой! Сотвори со мной милость и внуши духовному отцу дать мне ответ по воле Твоей.

6. Может ли быть наставником в духовной жизни опытный мирянин?

Руководителем в духовной жизни для всякого христианина обязательно должен быть священник - духовник, к которому должно прибегать не только для исповеди, но и на учение.

7. Какие средства являются наилучшими для самоисправления?

Предание себя духовному отцу-руководителю должно почитать лучшим и решительным средством к самоисправлению.
Враг невидимый не может ничего посеять там, где все открывается духовному отцу.
Главное, все делай с вопрошением и советом отца своего духовного о Христе Иисусе.
Кто повинуется духовным отцам, тот Господу повинуется.
Без наставника духовного спастись весьма мудрено.
При исповеди духовному отцу все сети вражеские разрушаются.

8. Как нужно себя вести, когда слышишь осуждение священников?

Когда хулят священников, должно защищать их, не сочувствовать злословящим и выражать свое неудовольствие и негодование, чтобы получить великую награду от Бога.
Следует не жизнь и дела наставников разбирать, а только наставления их принимать, если они согласны со словом Божиим.
Когда внимаешь советам отцов, будь не судиею их дел, но изучателем и уразумевателем изречений их.

9. Всех ли людей надо любить?

Людей всех, даже и врагов, надо ради Бога любить, но, конечно, преимущественно духовных отцов, благотворителей, наставников, друзей по духу. И все это с Богом и для Бога.

10. Является ли грехом ревность к духовному отцу?

Охраняйтесь от пристрастия к наставнику. Многие не остереглись и впали вместе с наставниками в сеть демону. Совет и послушание чисты и угодны Богу до тех пор, пока они не осквернены пристрастием, а с пристрастием умирают добрые дела.
Любить духовных отцов должно, но не забывай, что дух от плоти недалек.
Ревность к духовному отцу - тяжкий грех. Мало тебе он уделяет внимания, а другому больше - как дитя, смирись. За это больше будешь любим Господом и отцом духовным.

11 .Как найти духовника?

Молитвами и слезами проси Господа послать тебе руководителя праведного.

12. Что делать, если опытных священников мало и к ним попасть невозможно. Можно ли просить совета у молодого священника или лучше опираться на Священные книги?

Если духовник сам не проходил опытом добродетель, то все равно спроси за твое смирение Господь помилует тебя и сохранит от всякой неправды, а если ты подумаешь, что духовник неопытен, что он в суете и что лучше самому руководиться по книгам, то ты на опасном пути и недалек от прелести. Много я знаю людей, которые так обманулись в мыслях своих и за свое презрение к духовнику не преуспели. Они забывают, что в таинстве действует благодать Святаго Духа.

13. Как быть, если видишь недостатки духовника и это смущает тебя?

Ведать надо то, что враг ни о чем в монастырях и на приходах так не старается, как о том, чтобы разорвать связь духовного отца с братиями и прихожанами. Для этого он уничтожает достоинства отцов в глазах братии и прихожан, а недостатки их, свойственные нашей человеческой природе, увеличивает и даже измышляет. Большая часть монашествующих пленена этим искушением, хотя не все в одинаковой степени.
Противоядие против неприязни к духовному отцу - это частое умственное упражнение в исчислении достоинств духовного отца и затем благодарение Всеведущего Бога, сподобившего тебя быть под руководством избранного Им на то раба.
Помни: кто священный сан осуждает, тот грехи священника на себя возлагает и даст ответ в день Страшного Суда Божия.

14. Можно ли менять духовника?

От раз избранного духовного отца не уходи по причинам, выдуманным тобою. Знай, что диавол любит отводить нас от того, кто может быть нам наиболее полезен. Не слушай его внушений, если он будет шептать тебе, что духовный отец невнимателен к тебе, холоден с тобою и не хочет иметь тебя около себя. Кричи прямо вслух ему в ответ: «Не слушаю тебя, враг, это все неправда, я люблю и уважаю отца моего духовного!»

15. Разрешается ли открывать другим поучения старца на исповеди?

Вообще никому не рассказывай, о чем ты говоришь с духовником. О своих искушениях никому, кроме него, не поверяй. От рассказов облегчения не получишь, а другому можешь принести только вред: выслушают тебя из любопытства, а потом соблазнятся и тебя же осудят. Все заповеди и наставления духовника храни в тайне, и благо тебе будет.

16. Как нужно переносить скорби?

Скорби следует переносить втайне, как всякий подвиг. Тогда мы не лишимся награды на небе. Только с духовным отцом мы можем говорить о скорбях, прося его совета, и молить Бога терпеливо понести всякое искушение.

17. Как побороть стыд на исповеди?

Стыдиться на исповеди открывать грехи - от гордости. Обличив себя перед Богом при свидетеле духовнике, люди получают успокоение и прощение.
Помни, что нераскаянные тяжелые грехи по смерти принесут великое и вечное наказание. Прежде всего следует исповедовать то, что более возмущает твою совесть. Многие о незначительном говорят, а о важном умалчивают и, таким образом, уходят не исцеленными от греховных язв и неразрешенными.

18. Как узнать, простил ли мне Бог грехи, исповеданные на исповеди?

Никто и никогда не должен приступать к покаянию и исповеди, если не имеет твердой надежды на то, что, искренно исповедуясь и приняв епитимию, он будет совершенно прощен.

19. Как себя вести при мысленной брани?

Великое счастье, когда при мысленной брани имеешь человека, которому можешь исповедаться. Враг рода человеческого ненавидит путь откровения помыслов и всячески старается воспрепятствовать рабу Божию, желающему стяжать милость Господню частым исповеданием своих грехов. Такое деяние начинает умерщвлять мало-помалу страсти. Побеждай ложный срам на земли, да не постыдишься на Небеси.

20. В чем состоит епитимия?

Епитимия, главным образом, состоит в том, что заповедал Христос словами: «Иди и к тому не согрешай». Но при этом надлежит еще творить поклоны, молитвы, милостыню, пост в продолжение времени, указанного священником.
Лучше за тяжкий грех получить епитимию от священника, чем ожидать Божьего наказания.
Епитимию нельзя не исполнять. Сам архиерей от нее разрешить не может.

21. Какой грех называется смертным?

Смертный грех - это такой грех, из-за которого, если не покаешься в нем перед смертью, то идешь в ад; но если ты в этом грехе покаешься, то он тебе сразу же прощается. Смертным он называется потому, что от него душа умирает и ожить может только от покаяния.

22. Что делать, если после исповеди совесть не успокаивается?

Если после исповеди совесть не успокаивается, то хорошо понести какую-либо епитимию по определению духовника.

23. Почему так важно покаяние?

Покаяние, по учению святых Отцов, открывает глаза, открывает зрение на грехи. Покаявшись в одних, человек начинает видеть другие, третьи и тому подобное, начинает считать грехом то, что прежде таковым не считал, вспоминает нераскаянные грехи, давно минувшие, давно забытые, и самые грехи начинают казаться все тяжелее и тяжелее. От этого святые плакали о своих грехах, будучи уже святыми чудотворцами.

24. Что значит быть виновным в хуле на Духа Святаго?

Кто грешит в надежде на покаяние, тот виновен в хуле на Духа Святаго. Сознательно согрешать с безрассудной надеждой на благодать Божию и думать: «Ничего, покаюсь» - это хула на Духа Святаго. Одно дело - грешить бесстрашно, сознательно, и не каяться, а другое дело, когда человек не хочет грешить, плачет, кается, просит прощения, но по немощи человеческой согрешает. Человеку свойственно согрешать, падать и не должно унывать и приходить в чрезмерную печаль, если придется согрешить, но бесам свойственно уводить человека от покаяния, поэтому необходимо каяться.

О пользе ограничений и опасности подмены духовной жизни – архимандрит Маркелл (Павук), духовник Киевских духовных школ, преподаватель аскетики.

Фото: © Наталья Горошкова/Православная жизнь

– Отче, в преддверии Великого поста хотели бы поговорить о пользе воздержания и ограничений. В основном пост рассматривается как гастрономическое воздержание, нам же хотелось поговорить о воздержании чувств и эмоций. Затронем старую, но актуальную проблему.

Проблема влюбленности в монахов и священнослужителей не нова, не так ли? Она существовала и сто лет назад, и ранее.

– Такое случалось и ранее, и сегодня есть в Церкви. Например, митрополит Никодим (Ротов) вспоминал, когда он был еще молодым иеромонахом и служил в одном из сельских приходов, девчонки прямо облепляли окна его дома. Им было интересно, чем монах занимается вечером. (Улыбается.) Вот такое было искушение у человека. Ему пришлось попросить архиерея, чтобы его перевели в другое место.

Протоиерей Глеб Каледа в книге «Домашняя церковь» называет девушек, женщин, которые увлекаются монахами или священниками, – рясофилками. Он советует решительно с этим бороться, пресекать подобные отношения, потому что они не во спасение души ни для одной, ни для другой стороны.

– Какова причина таких нездравых отношений?

– Все мы нуждаемся в заботе, в особом отношении, в любви. Священник – пастырь по своему призванию и послушанию – старается каждому человеку уделить сугубое внимание, вникнуть в проблему, помочь разобраться в неурядицах семейных отношений и других вопросах. И такое внимание зачастую воспринимается в искаженном свете.

Сегодня проблема отношений остро стоит во многих семьях. Люди не могут правильно выстроить домашнюю церковь. И когда приходят к священнику со своими вопросами, тем более если батюшка молодой, привлекательный, ему открывают душу. Пастырь же находит подходящие слова – и волей- неволей человек начинает увлекаться внешностью, красотой, голосом, разными достоинствами священнослужителя. И это, в конце концов, приводит к тому, что прихожанин перестает надеяться на Бога, а полагается исключительно на объект, которым увлечен.

– И не к Богу в храм приходит, а к этому священнослужителю…

– Да. И ищет не Богообщения, а общения с конкретным священником. Случается катастрофа – подмена Христа, подмена духовной жизни.

Эти отношения построены не на каком-то самоотвержении, а на исключительно душевных человеческих ощущениях. И самое страшное, что они воспринимаются как сугубое действие благодати Божией.

– Какие известны примеры из церковной истории?

– С подобной проблемой столкнулся такой великий святой, как Иоанн Кронштадтский. Вокруг него образовался круг любителей, преимущественно женского пола. Они бегали за священником толпами, проходу не давали. Дошло до того, что его начали соотносить с Христом, и даже были такие люди, которые хотели святого распять.

– До чего доходит фанатизм…

– Подобное случилось и с отцом Тихоном (Агриковым), известным духовником Троице-Сергеевой Лавры. За ним буквально гонялись поклонницы. Таким образом еще и спецслужбы КГБ его специально провоцировали для скандала. Священнику приходилось скрываться от этих женщин, которые его провоцировали, не давали возможности заниматься своими делами, служить.

Это щепетильная, острая, непростая проблема.

Федор Михайлович Достоевский описывает историю, произошедшую с иеродиаконом Нилом – реальным насельником Троице-Сергиевой Лавры. В его келье хранились личные ценные вещи одной поклонницы, которая ему всячески помогала, боготворила.

Но была и вторая горячая поклонница. И однажды, когда иеродиакон ушел на службу, одна из этих женщин осталась в его келье, а в это время пришла другая, у которой тоже имелся ключ, и увидела первую лежащей в кровати монаха. Случился скандал. Одна обвинила другую в краже. Был суд. Эти события просочилось в светскую прессу, что, естественно, дало повод для великого соблазна среди верующих.

– Достоевский на тот момент был уже человеком глубоко воцерковленным?

– Да. Миновала бурная молодость, прошли революционные увлечения. Достоевский стал православным верующим консервативных взглядов. Он пишет, что на суде заслуженно освистали монаха, но акцентирует, что во всем Промысл Божий: хорошо, что этот гнойник сейчас вскрылся и отцу Нилу не придется больше лукавить и вести двойную жизнь. Он может покаяться или просто уйти из монастыря и служить в миру, не обманывая ни себя, ни других.

– Наверное, все священники с этим в той или иной мере сталкивались, особенно молодые.

– Безусловно. Отец Глеб Каледа советует: «Не дайте повода ищущим повода». Если такие искушения случаются, то нужно их не медля пресекать и советовать той или иной прихожанке идти в другой храм.

– Важно, когда священник сохраняет трезвомыслие в этом вопросе и сам не впадает в прелесть. Бывают случаи, когда монах поддерживает такое чувство у прихожанок и купается в нем. Ему приятно внимание. Нужны духовные силы монаху, чтобы уйти от такого соблазна.

– Сегодняшнее непростое и нестабильное время откладывает отпечаток на все сферы жизнедеятельности. Особенно важна нынче борьба за сохранение целомудрия. Нужно понимать, что все начинается на уровне помыслов, и незаметно человек все глубже и глубже проваливается в эту трясину. Поэтому нельзя допускать и в мыслях такие влечения. С этим как с огнем играть нельзя. Велика ответственность каждого пастыря за погубленные им души.

– Беспорядок и хаос в стране вносит беспорядок в души. Люди теряют почву под ногами. То, что было ранее незыблемо – верность, чистота, сегодня высмеяно и обесценено.

– Почему это происходит? Почему многие люди себя ощущают одинокими, в том числе в семье?

Это связано со всем нам присущим самолюбием. Мы думаем, что нам все должны, что муж/жена особой любовью, заботой обязаны облечь. При этом каждый из нас забывает, что нам самим следует отдавать любовь, а не ждать её от других, важно самим нести её своим близким и в мир, жертвовать собой.

А где царят корыстные отношения, наступает кризис, разрастается тотальное неудовольствие. Там нет любви.

– Кто-то сказал, что у любви есть один глагол – отдавать.

– Жертвенные отношения, самоотдача могут формироваться только на основе правильной веры в Бога, с понимания высшего смысла любви, а когда вера слабенькая, тогда возникшее из-за каких-то пустяков недоверие быстро разрывает семейные узы и люди начинают искать увлечения на стороне.

– И обманчиво считают это высшей любовью.… Хотя к тому же присутствует эгоистическое желание получить от священника внимание к своей персоне, почувствовать особое расположение.

– Это прелесть, а не любовь. Если бы влюбленная особа думала о душе священнослужителя, она бы не вредила ему своим ненужным вниманием и недопустимой привязанностью.

– Повсюду наблюдаются закостенелый эгоизм, мы не хотим себя хоть в чем-то ущемлять. Есть монахи, которые ведут «гламурную жизнь» похлеще, чем в миру…

– Современному человеку сложно понять, зачем ограничивать себя. Я недавно общался со священником, который служит в одной из преуспевающих западных стран. Он рассказал: когда говорит людям, что нужно поститься, ограничивать себя, смиряться, чтобы побороть ту или иную страсть, они обижаются и некоторые перестают посещать храм. Люди не воспринимают аскезу, хотя соглашаются, что нужно добрые дела делать, социальным служением заниматься, но только не отказывать себе ни в чем, ничем не ограничивать.

В результате – большой процент слабоумия и помешательства. Люди, которые себя ни в чем не ограничивают, у которых нет никакой мотивации для преодоления себя, ради духовного возрастания, нередко сходят с ума. Здесь скрывается основная причина так называемого старческого маразма.

– Аскеза нынче непопулярна, считается архаизмом. Вам, преподавателю аскетики, как удается рассказывать молодым людям о необходимости таковой сегодня?

– Я читаю курс по аскетике, вводная часть – это обоснование дисциплины, её функционального значения. На аскетике строится Православие, это основа основ. Но, повторяюсь, сегодня, как никогда трудно говорить об аскезе.

Ограничения никому не нравятся. Жить и не напрягаться – кредо молодых людей.

Это ложное чувство жалости к себе, разрушительное по сути, не позволяет человеку развиваться.

И если человек себя не ограничивает ни в чем, он неизбежно станет жестоким, равнодушным, неспособным сострадать, сорадоваться. И любые отношения и вся его жизнь тогда имеют исключительно корыстный характер.

Когда же человек перестает отличать зло от добра, когда он зациклен на своей персоне, он становится болен и опасен для общества.

Беседовала Наталья Горошкова

19 октября открылся лекторий в поддержку Общества друзей милосердия. С первой лекцией для друзей милосердия и добровольцев в конференц-зале Первой Градской больницы выступил протоиерей Владимир Воробьев, ректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Он рассказал о старцах, с которыми был лично знаком.

Предлагаем вашему вниманию ответы отца Владимира на вопросы аудитории.

Как быть, если при большом уважении и благодарности к духовнику, нет взаимопонимания с ним, и есть желание перейти к другому духовнику, к которому чувствуешь большую близость. Это неправильно?

Что значит, нет взаимопонимания с духовником? Это ведь может быть по-разному. Бывает, что у людей настолько разный темперамент, настроения, что они друг друга просто не понимают. Так в жизни бывает довольно часто. Духовники - это, по большей части, не святые люди, очень хорошие люди, но не святые, поэтому может быть не достигается такое взаимопонимание, какое хотелось бы достигнуть. Со святыми людьми это всегда легче, потому что у святых людей темперамент, характер уходят на второй план, сильнее действует благодать. Так что, такое может быть и может быть, что с другим священником легче возникает контакт, взаимопонимание.

Я думаю, что в ряде случаев можно откровенно сказать об этом духовнику и, по благословению, можно перейти к тому священнику, с которым есть контакт. Ведь отношения с духовником имеют очень большое значение для духовной жизни человека. Если не получается с этим духовником, а может получиться с другим, то из каких-то формальных запретов, что нельзя менять духовника (а такое мнение у нас распространено), из таких запретов исходить нельзя, мне так кажется.

Но дело в том, что духовник тебя обличает в каких-то недостатках, в каких-то страстях. Бывает, что духовник очень занят, у него не хватает времени, сил. А ты это воспринимаешь на свой счет: духовник относится ко мне плохо. И если человек по таким соображениям идет к другому духовнику, то это большая ошибка.

Если спросить своего духовника: «Батюшка, я не нахожу с вами взаимопонимания, а с другим батюшкой у меня полный контакт. Благословите уйти», и он скажет: «Конечно, иди и поскорее!» — это способ решения вопроса не очень подходящий. В таких случаях обычно ищут какого-то третейского совета. Если удастся найти духовного человека, старца (сейчас уже очень мало таких старцев), но надо найти третьего человека, который может понять, и с ним посоветоваться, как быть. Чтобы не полагаться на свои пристрастия, свои страстные душевные движения, чтобы основываться не на них, иначе может быть большая ошибка. Связь с духовником очень важна. Если ты ему очень благодарен, если он очень уважаем тобой, если тебя Господь к нему привел когда-то, то это не просто так. И рвать эту связь просто так, потому что что-то стало трудно, — нельзя. Трудности не значат, что надо сразу перебегать к другому, с которым может быть будет легче, а может быть и не будет. Так что торопиться в таких вещах не следует, а надо быть очень осторожным.
Но в принципе, я думаю, что такие случаи бывают, и это вполне естественно. И можно их решать.

Батюшка, а почему Вы ездили по разным старцам? Может быть Вас что-то не устраивало? Были ли у старцев друзья?

У старцев друзья, я думаю, могут быть. Почему бы нет. У святых бывали друзья, даже у Христа были друзья.
Почему я ездил к старцам? Вы знаете, я мало ездил. Я вполне мог побывать еще у многих старцев-современников. Я мог побывать у владыки Афанасия (Сахарова). Я себе не могу простить до сих пор, что я к нему не поехал. Мог бы побывать еще у многих замечательных старцев. Но мне всегда было стыдно, я думал: «У меня есть духовный отец, он мне все говорит, у меня нет вопросов, которые я мог бы задать еще и старцу, что я буду старца отвлекать и собой нагружать?» Я поэтому не ехал. А теперь я очень жалею, потому что, если есть возможность увидеть святого человека, то никогда не упускайте эту возможность. Это самое дорогое в жизни. Даже хотя бы увидеть его, взглянуть на него, рядом постоять - это самый драгоценный опыт, который поставит все остальное на место в вашей душе и жизни. Поэтому я и ездил к старцам, когда можно было. Но я спрашивал отца Всеволода: «Можно ли мне поехать к отцу Тавриону?». Он благословлял: «Да-да, поезжай». Он никогда никакой ревности не проявлял и не думал, что я от него хочу уйти.

Я еще не сказал про отца Тихона Пелиха, которого мы с отцом Аркадием тоже знали близко. Он тоже был замечательным старцем. Мне с ним пришлось долго тесно общаться еще при жизни отца Всеволода.

Я думаю, если есть такая возможность, то нужно ездить к старцам, только это должны быть настоящие старцы. Не нужно подчиняться легкомысленному любопытству и действовать по принципу: куда народ идет, туда и я пойду. Так не нужно. Но если известно, что есть такой святой человек, то хорошо бы его увидеть.

Как Вам удалось познакомиться с теми людьми, о которых Вы сейчас рассказываете. Вы их как-то искали? А где сейчас найти старцев?

Я, например, видел прославленного недавно старца схиархимандрита Серафима (Романцова). Это Глинский старец, последние годы он провел в Сухуми. Это был великий старец, сейчас его на Украине причислили к лику святых. Как я его увидел? Очень просто. Мы летом поехали на Кавказ в путешествие, в конце перешли перевал и спустились в Сухуми, и естественно пришли в храм, а отец Серафим стоял в храме и исповедовал. Вот так я его увидел.
К отцу Тихону я попал, когда учился в семинарии и к отцу Всеволоду попасть не мог. А отец Тихон тогда служил в Сергиевом Посаде и к нему можно было попасть. И я к нему стал ходить.
К отцу Серафиму (Тяпочкину) я даже не помню как мы попали, специально или проездом. Но я о нем слышал от своих близких друзей и решил к нему поехать. У меня вопросов к нему никаких не было. Приехал, и там случайно оказались мои друзья - его духовные дети. Тогда еще молоденькая Наташа, теперь матушка Наталья Бояринцева, подвела меня к отцу Серафиму и говорит: «Батюшка, вот Володя. Мы давно знакомы». Он на меня смотрит и говорит: «Он священником будет, священником». Она говорит: «Володя мне книжки давал читать духовные». «Ну тем более».
Конечно, для меня это запомнилось и много значило. А вопросов у меня не было, я ничего не спрашивал. Но, конечно, такое общение запоминается на всю жизнь.

А сегодня к кому Вы посоветуете обратиться из старцев? Очень нужно.

А сегодня я не знаю к кому обращаться.Вот к отцу Илию многие обращаются. Отец Илий - замечательный батюшка. Но он очень болеет и теперь трудно стало к нему попасть.

Многие называют сейчас каких-то других старцев. Но я их не знаю. Так получилось, что я теперь никого не знаю. Поэтому посылать к кому-то не могу.

Надо ли относиться к духовнику, как к старцу? Нужно ли искать совета старцев, если есть духовник? И в каких случаях?

Нет, не нужно относиться к духовнику, как к старцу, если он не старец. Нужно относится к нему как к духовнику. Это очень непросто и важно научиться это делать. Духовник, хотя он не старец, но он дается человеку от Бога. И в наше время найти настоящего духовника это тоже совсем не просто. Если Господь приведет вас к настоящему духовнику, если сможете стать настоящим духовным чадом, то это величайший Божий дар. Если у вас правильное отношение к духовнику то, тогда Господь будет указывать вам через него духовный путь и может быть будет открывать через него волю Божию, хотя у него и нет дара прозорливости. А вот для вас будет открываться, по вашей вере, так бывает очень часто.

Зависит это именно от того как вы к нему относитесь. К духовнику надо относиться с любовью ради Христа, а не с пристрастием. Относиться к духовнику с пристрастием — это грех. Это не только бесперспективно, но и очень опасно. Некоторые выбирают себе в качестве духовников тех батюшек, которые им почему-то больше нравятся. Иногда выбирают молодого и красивого, или еще почему-нибудь. Это неправильно. Отношения с духовником должны быть духовными, а не душевными.

К духовнику нужно относиться с доверием, бескорыстно, т.е. не надеяться получить от него что-то. Я имею ввиду не деньги и не подарки. Часто мы хотим оказаться в церкви на особом положении: если я буду ближе к батюшке, я приду и буду главным или главной. Это тоже корысть. Отношения должны быть бескорыстными. К духовнику нужно относиться со смирением. Задача духовника прежде всего указывать нам наши грехи, недостатки. Это значит делать нам больно. Это можно сделать только тогда, когда человек приходит с доверием и со смирением. Вот вы приходите к врачу, врач говорит: «Вам нужно укол сделать или операцию». И вы ему верите, и начинаете по послушанию мучиться и страдать - вас колят, режут, процедуры неприятные делают, потому что вы верите врачу и верите, что он делает это для вашего здоровья. Так же и к духовнику нужно относиться. Вот врач говорит: «Вы знаете, у вас серьезная болезнь». Теперь даже говорят больному о том, что у него рак. Кому это приятно? Вдруг тебе сообщают, что у тебя рак. Но также духовник говорит: «Ты знаешь, у тебя гордыня. Ты не умеешь себя вести, ты ведешь себя по-хамски». Это неприятно слышать. Но духовник должен нам такое говорить. А мы должны принимать это с благодарностью, с доверием, с желанием исправиться. Вот тогда это будут настоящие отношения.

А когда вы любите чтобы вас по головке гладили, это не духовное отношение, это корысть. Мы хотим, чтобы батюшка только утешал, ободрял и никогда никаких замечаний не делал, а как только он скажет что-то неприятное, значит батюшка плохой. «Батюшка испортился», — это очень часто приходится слышать. Раньше батюшка был хороший, а теперь он испортился.

Если есть духовник, так и слава Богу. Но если есть возможность попасть к святому человеку, к старцу, то я думаю, настоящий духовник не будет против, он обязательно вас к нему пошлет.

Бывает так, что даже очень хороший духовник затрудняется ответить на какой-то вопрос, дать какой-то совет. Действительно трудно бывает сказать, выходить замуж за этого или не выходить. Подходят очень часто: «Батюшка, благословите замуж». «За кого?» «Вот за этого». Думаешь: «Ой, Господи помилуй! Что же будет-то из такого брака!». А у них уже все налажено, они уже о свадьбе договорились. И у священника очень трудное положение. И бывает так, что священник не выдерживает характера и идет на поводу у своих духовных чад. Он говорит не то, что он должен сказать, он просто не может отказать. Это плохо. Священником быть, к вашему сведению, очень трудно. Трудно делать человеку больно, трудно говорить людям не то, что они хотят услышать.

Что делать духовному чаду в случае смерти духовника? Моя подруга говорит, что несколько настоящих духовников быть не может. И теперь у нее нет духовника, она ходит в разные храмы. Мысль что духовник больше не нужен, мне кажется странной и неправильной. Правильно ли это?

Думаю, что вы совершенно правы. У человека в течение жизни может быть несколько духовников. У меня было несколько очень хороших духовников.

Когда нужно идти к старцу, а когда к своему приходскому священнику?

Приходской священник — это уже третья категория священников. Они бывают совсем разные. Одно дело - духовник, другое — приходской священник. Не всякий приходской священник может быть духовником. Духовник — это духовный отец, тот человек, которому открыто ваше сердце, который вас знает, который постоянно за вас молится и страдает вашими болезнями. Он за вас перед Богом предстоит. Он берет на себя ответственность за вас, он не просто так вам говорит: «Так нельзя поступать», он мучительно ищет правильный путь для вас. А приходской священник может быть совсем и не интересуется вами. Это разные вещи. Поэтому, к кому лучше идти? Лучше к тому, кто вами серьезней занимается.
Если есть возможность поехать к старцу, к настоящему старцу, то это хорошо.

Если нет духовного отца, а нужно решить серьезный вопрос, к кому можно обратиться за духовным советом?

К духовному человеку, к духовному священнику. Нужно искать такого, наиболее опытного. Нужно помолиться, нужно поспрашивать, чтобы вам указали рассудительного, опытного духовника, который может посоветовать, и к нему можно пойти. Если вдруг никого не будет около вас… Я помню, спрашивал своего старца, а как быть, если совсем не к кому пойти, как, например, во время гонений. Он сказал так: «Помолись получше и потом начинай делать то, что тебе подскажет совесть, постарайся от всех страстей отрешиться и подумай, как по совести поступить. И начинай делать. И молись. Если будет что-то получаться, значит, есть воля Божья. А если молишься, начинаешь что-то делать и ничего не получается, значит воли Божьей нет». Мысль очень простая - если ты искренне от души, от всего сердца с сокрушением, с покаянием, со смирением молишься, просишь и стараешься, то Господь обязательно тебе укажет. Укажет просто в обстоятельствах жизни. Не оставит тебя в гибельном состоянии. Мы думаем, что вот все умерли, я один остался и погибну. Нет, Господь не оставит.

Как попасть к старцу, который принимает в настоящее время. И как не ошибиться. Обычно рассказывают об уже умерших. Это очень интересно, но нужен совет сейчас. Обратиться не к кому. Уже были скорби от неправильных советов.

Эта проблема была всегда и всегда будет. Могу вам сказать только по своему опыту одно. Я тоже в молодости много слышал о разных старцах и святых. Это были годы советской власти. И вокруг меня никого не было. Долгие годы у меня не было никакого духовника и я не знал, куда пойти. Я был верующим, но я даже не знал, в какой храм пойти. В те времена мы были очень запуганы. И родители нас пугали, говорили: «Будешь сейчас ходить в храм, выгонят из школы, из университета, а может и посадят». Так что мы боялись, священникам не доверялись, потому что среди них бывали осведомители. Смолоду я стал молиться: Господи: «Дай мне духовного отца». И потом еще просил, как я теперь понимаю, очень дерзновенно: «Покажи мне старца, у которого я могу узнать Твою волю. Я хочу поступать по Твоей воле. У кого мне спросить?» И я разделял духовного отца и старца. И молился я так много лет, и только потом, через десятки лет, я понял, что Господь буквально исполнил мою просьбу. У меня был и духовный отец, и был старец, который мне писал: «Такова воля Божия». И не какого-нибудь старца мне Господь дал, а именно такого, какого я просил, который мне волю Божию открывал.

Бог милостив. Если мы будем искать и просить от всего сердца, если мы просим доброго, если мы хотим по-настоящему хорошо поступить, устроить свою жизнь духовно, то Господь обязательно ответит. Может быть не сразу. Может быть, нужно помолиться, потрудиться. Но не надо в этом сомневаться ни одной минуты. Но если у вас будет такое желание, я глубоко убежден, в том что Господь не оставит без ответа.

Это нелегко, и это правильно, что нелегко. Если бы было легко, то мы бы это не ценили. Есть такая поговорка: «Что легко дается, то мало ценится».

Можно ли ездить к старцам и иметь желание исповедоваться у старца. Потому что они великие молитвенники.

Этот вопрос поставлен на мой взгляд немного легкомысленно. Такое доброе желание может быть и хорошо, но вы уже не понимаете что такое старец.

Старец, в том смысле, в котором мы говорили сегодня, это прежде всего очень замученный человек. Мы как-то сказали отцу Иоанну Крестьянкину: «Батюшка, молиться совсем некогда». А он отвечает: «Какая уж тут молитва - весь день разговариваешь, разговариваешь, а потом только один поклон на завтра можешь сделать. Никакой молитвы». Не остается сил и времени. Старцы измучены до последней крайности, старцы не исповедуют, им исповедовать некогда. Они отвечают покороче и побыстрее, если вы к ним попадете. А исповедоваться - у своих духовников.

Как узнать волю Божью. Я не могу выйти замуж?

Нужно молиться. Поискать нужно волю Божью, поспрашивать.

Есть ли сейчас в России старцы, подобные Серафиму Саровскому или Оптинским старцам?

На этот вопрос, я думаю, никто вам ответить не сможет. Потому что, кто такой преподобный Серафим Саровский, люди поняли через много лет после его кончины. Его канонизировали только через 70 лет. И то по прямой воле Государя Николая II, а Cинод был против канонизации. Вот сейчас, когда весь мир чтит преподобного Серафима, когда столько чудес произошло, теперь мы знаем кто это такой.
Есть такой образ: чтобы гору увидеть, нужно отойти достаточно далеко, а вблизи она не видна. Находясь вблизи старца, очень часто ты не понимаешь, кто перед тобой. Известно, что у старцев бывают очень тяжелые келейники или келейницы, которые не понимают, кто перед ними находится. И своих старцев буквально мучают. А потом проходит время и оказывается, вот какой святой был. Бог открывает святость и величие таких подвижников не сразу. Может быть, пройдет время, и мы узнаем, что жили рядом с великим святым - отцом Иоанном Крестьянкиным, например. Или кем-то еще. Но сейчас ответить на этот вопрс невозможно.

Любому ли христианину нужен духовный руководитель?

Я думаю, чтобы у каждого был духовный руководитель. Другое дело, что не каждый человек этого хочет. Если человек не хочет, то насильно такое руководство ему навязать невозможно. Он просто не будет слушаться, не захочет, чтобы кто-то им управлял, командовал. Он же свободный гражданин свободной страны! А если человек искренне ищет духовной жизни, то руководитель нужен.

Что говорили или советовали старцы, когда у человека скорби: бедность, трудности в личной жизни, проблемы с окружающими людьми. Когда скорби давят со всех сторон. По человечески ждать улучшений не приходится.

Говорили всегда: терпи, смиряйся и молись.

Бывает ли у старцев иерархия?

Иерархия это когда ты — директор, ты — заместитель директора, а ты — начальник отдела.
Такой иерархии у старцев не бывает. Но, конечно, бывают более великие и менее великие старцы.

Если не можешь выполнить благословение, насколько это страшный грех.

Бывает по-разному, смотря какое благословение. Вообще-то настоящее благословение дается такое, которое можно выполнить.

Можно ли к духовному отцу относиться как к старцу или это ошибка?

Если он не старец - это ошибка.

Протоиерей Владимир Воробьев

Фото Екатерины Степановой
Благодарим за помощь в расшифровке Нину Гордееву

Святые отцы древности и современные пастыри о духовничестве, старчестве, послушании

Молитва за духовного отца

Спаси, Господи, и помилуй отца моего духовнаго (имя). Прости ему вся прегрешения его, не осуди, не истяжи ради греховной моей жизни, исполни его мудростию, молитвою и любовию, и ради его святых молитв даруй моим грехам прощение и жизни исправление, в добродетели же преуспеяние. Ниспосли ему милости Твоя богатыя, сподоби его в день сей без греха сохранитися. Побори его враги плотския и безплотныя и от наветов их избави его. Соблюди паству его от всех сетей диавольских и даждь нам, Господи, в покаянии утвердить жизнь нашу, в заповедех Твоих и в любви друг ко другу. Помяни, посети, укрепи, Господи, духовнаго отца моего (имя) и сохрани его на многая лета. Твое бо есть еже миловати и спасати нас, Боже наш, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Предисловие

Человек, недавно пришедший к вере, недавно крестившийся, полон желания жить новой, православной, церковной жизнью: посещать церковные службы, приобщаться Святых Христовых Тайн, молиться, помогать нуждающимся и делать другие добрые дела, исполняя заповеди Божий.

С первых же шагов становится понятно, как все непросто. Возникает множество вопросов: простых и сложных, богословских и бытовых… Что-то ново обращенный узнает от верующих друзей и близких людей, что-то объяснено в книгах, благо их сейчас много. Но некоторые вопросы, часто очень важные, остаются нерешенными. Нужен опытный советчик, наставник, духовный отец, как его называют в свято-отеческой литературе, человек, которому мы исповедуемся, поверяем самое свое сокровенное, дове ряем во всем, ждем от него помощи. На страницах новой книги представлены мнения святых отцов древности и современных пастырей-духовников о роли духовного наставника в жизни верующего че ловека, о важности и необходимости духовничества, а также Постановление Священного Синода «о …случаях злоупотребления некоторыми пасты рями вверенной им от Бога властью «вязать и решить» (; 18)» и поведении верующих в по добных случаях. Надеемся, что это издание поможет обрести духовного отца и правильно построить с ним добрые и сердечные отношения. Книга будет, несомненно, полезна и молодым священникам, на чинающим свой пастырский путь.

Старчество. Мысли святых отцов о необходимости и пользе старческого руководства в духовной жизни

Молитвами святых отец наших Господи Иисусе Христе, помози и благослови!

Многие считают старчество ненужным, лишним. Нам приходилось встречать монашествующих, которые святое дело откровения помыслов старцу называли доносом, наушничеством.

Как далеки они от истины, и как много таких, которые так смотрят на старчество! Но если бы знали они, сколько неоцененного добра заключает в себе старческое «окормление» (то есть руководство), как облегчает оно борьбу с врагом, как подкрепляет в минуты уныния, малодушия, как поддерживает и направляет в случае падения или сомнения, каким верным покровом от вражеских бурь служит оно всем, кто, не сомневаясь, прибегает к его мощному содействию!.. Поистине, кто испытывал на себе всю силу помощи старчества, тот никогда не будет уклоняться от него, а напротив, будет все чаще и чаще прибегать к его содействию.

Да и самое установление старчества, то есть всецелого подчинения своей воли, своего разумения воле старца, имеет основной пример Христа Спасителя, Который первый Своей земной жизнью так ясно доказал необходимость послушания; на это указывает и апостол Павел, говоря, что Христос смирил Себя, быв послушным даже до смерти ().

Припомним вкратце жизнь Спасителя. С самых юных лет Он находится в повиновении у Пречистой Своей Матери и Иосифа: и Он пошел с ними и пришел в Назарет; и был в повиновении у них (). Когда настало время для проповеди, Он идет креститься от Иоанна и, когда тот не допускает Его, Он отвечает: оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду (), то есть исполнить волю Отца Небесного. Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца, – говорит Он ученикам (). Но ярче всего Его послушание воле Отца выразилось в молитве в саду Гефсиманском, когда, молясь об избавлении от чаши, Он прибавил: впрочем, не как Я хочу, но как Ты ().

«Я есмь путь», – говорил Он ученикам и, несомненно, указал этим, что тот только достигнет совершенства, кто будет во всем подражать Ему. Следовательно, и тот, кто свою волю подчиняет воле наставника, подражает Христу. Да и что иное выражает это подчинение себя во всем воле другого, как не смирение и сознание своей немощности, своего бессилия бороться с грехом? А сколь достохвально смирение и как оно споспешествует спасению, на это указано во многих местах Священного Писания.

Вследствие этой-то именно действительности старческого «окормления» с особенной злобой враг спасения и преследует тех, кто старается развивать это дело, и тех, кто находится под руководством, восстанавливает против старца, дабы, лишив их помощи, скорее их увлечь в погибель. Взять для примера хотя бы жизнеописание иеросхимонаха Леонида, установившего старчество в Оптиной пустыни. Можно бы и еще указать примеры.

Но обратимся к учению святых отцов и посмотрим, как они выясняют важность и необходимость старчества.

Святоотеческому учению, впрочем, предпошлем рассуждение о необходимости и пользе старчества знаменитого подвижника – епископа .

О жизни «под руководством» епископ Феофан пишет следующее:

«Как новорожденному дитяти нельзя жить без матери, которая печется о нем, лелеет его, пестунствует, так новорожденному в духе и обратившемуся существенно нужны на первый раз пестун и пестунство, руководитель и руководство. Необходимость в руководителе-отце очевидна сама собой. Всякому, начинающему искать спасения, нельзя браться за это дело самому или содевать свое спасение по своему разумению и хотению, но с первого же раза надо отдать себя кому-нибудь под науку в сем. Вступил он на новый, совершенно безвестный ему путь; пусть же пользуется верным указанием, а не останавливается на одних своих догадочностях. Ходит он сначала, как в тумане, или в лесу каком мрачном, и посреди сетей; пусть же подаст руку тому, кто может вывесть его оттуда и поставить на пространстве нози его. Он больной; как же можно решиться лечить самого себя в духовных болезнях тончайших, когда и тела своего не только обыкновенные больные, но и врачи сами не лечат? Тому только, к чему естественно рождены, можем мы и не учась навыкнуть; искусствам же и мастерствам обыкновенно обучаемся. Например: писать, рисовать, петь и прочее. А дело спасения есть искусство искусств и наука наук; как же можно обойтись тут без учителя? Кто поступает таким образом, тот в самом начале пути спасительного допускает в себе расположение самое пагубное, именно: самонадеянность и самоуверенность.

Правда, един есть наш учитель Господь, и Дух Божий всегда пособствует в немощах наших, и помазание Его учит нас всему, но начавший нисколько еще не способен к такому внутреннему непосредственному Божественному водительству.

А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель – Христос, все же вы – братья ().

Также и Дух подкрепляет нас в немощах наших; ибо мы не знаем, о чем молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными ().

Впрочем, помазание, которое вы получили от Него, в вас пребывает, и вы не имеете нужды, чтобы кто учил вас; но как самое сие помазание учит вас всему, и оно истинно и неложно, то, чему оно научило вас, в том пребывайте ()

Бывают случаи, когда приходится неизбежно оставаться при нем одном – и уповающего Господь не посрамляет; но случаи такого рода должно относить уже к числу чрезвычайных, чудесных; чаять же себе чудесности при обыкновенном порядке вещей значит искушать Бога. Господь, явившись апостолу Павлу, сначала послал его к Анании (см.: ), а потом уже и Сам непосредственно научил его по откровению; и апостол сей, уже наученный Богом, вступив на поприще проповедания, притекает к совету других апостолов: да не вотще, - говорит, - теку, или текох ().

Может Господь воспитывать и через Ангелов, как это было в древние времена; бывало нередко так, что и наставление, и пищу, и причащение приносили Ангелы, как видно из повествования св. Пафнутия о четырех отроках; но все это суть пути к спасению, руководства и воспитание необыкновенные, которых ожидать и благочестно, и опасно по той причине, что и враг наш может принимать образ светлого Ангела. Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно (). Следовательно, надо держаться смиреннейшей части и покоряться человеку – ради Бога. Путь этот оправдан опытами всех святых, просиявших, яко светила, на тверди христианской. Величайшие угодники Божий всегда пользовались советом и руководством. , Пахомий, Иларион, Евфимий, Савва, – все начало содевания своего спасения полагали покорением себя отцу своему духовному и обучались подвижничеству под его наставлением. Зато скоро созревали и усовершались без уклонения и опасных преткновений. Напротив, другой путь, своеличный, по своему уму и сердцу, всегда был почитаем путем заблудным и гибельным. Сколько было разительнейших опытов, что подвизающийся лишь только уклонялся от руководства, тотчас падал в прелесть, был опутываем сатаной и погибал».

о необходимости наставника

Многие из читающих Священное Писание впадают в неучение, ереси и расколы. В чтении его непременно нужен наставник. Мы читаем в Деяниях святых Апостолов, что когда святой.апостол Филипп спросил,вельможу царицы Кандакии, читающего пророка Исайю, разумеет ли он, что читает, тот ответил: Како убо могу разу мети, аще кто не наставит мя? (). Итак, если кто со смирением будет искать совета у человека опытного в духовной жизни, то ему разъяснят и откроют коварство врага, как пишет в пятом поучении.

Для спасения души пусть христианин найдет опытного духовного отца, чтобы научиться от него всему, касающемуся веры и требуемому ею.

Без наставника духовного спастись весьма мудрено. Но охраняйся от пристрастия к наставнику, не забывай, что дух от плоти недалек.

Великое счастье, когда при мысленной брани есть духовник, которому можно исповедаться. Бес ненавидит этот путь. Такое исповедание начинает умерщвлять мало-помалу страсти.

Не надо от себя говорить, а из святых книг – со смирением и умеренностью.

К духовному отцу за советом, исповеданием и откровением ходят именно ради того, чтобы смирить свое мудрование и переломить свою злую волю.

Ищи духовного руководителя не столько святого, сколько опытного: бывает много святых старцев, но мало опытных… Такие люди большей частью от мира бывают презираемы, и мир их ненавидит.

В выборе духовного отца нужно быть осторожным.

Великую силу имеют молитвы духовника.

Пользуйтесь общением с наставником и всякий раз, когда видите его, наводите его на духовные предметы (Свт. ).

Никогда не следует об одном и том же деле спрашивать разных старцев или одного старца несколь­ко раз, потому что самый первый ответ идет от Господа, а второй – от рассуждения в старце.

Великое спасительное дело спрашивать совета у наставников (духовного отца или старца), но, в то же время, святой советовал наперед удостовериться в правомыслии и в опытности старца, – и тогда уже доверяться его слову, беспрекословно принимать его советы. Признак, по которому это можно распознать, есть согласие слова со словом Божиим.

Открывайте духовнику особенно те мысли, которые вас долго не оставляют.

Враг ни на что так не восстает, как на старческое окормление.

К духовному отцу надо приходить всегда с молитвой.

Совет духовного отца следует поверять Священным Писанием и святоотеческими творениями.

Главными качествами старца должны быть: опыт духовный, рассуждение, терпение, любовь и смирение.

Душа не может освободиться от искушения иначе, как призывая Иисуса Христа и прибегая к ду­ховному отцу (Св. .

Особенно воюет злой дух на нас через злые мысли, развращая ум, сердце и, обременяя их страстя­ми, которыми мы порабощены, а через откровение мыслей духовнику (или старцу) получаем проще­ние и духовное наставление о том, как побеждать мир, плоть и дьявола (Старец Иларион Оптинский).

Молчание есть опасное дело для учителей, и это ясно сказал апостол Павел: Горе мне, аще не благовествую.

Без совета старца и руководства святоотеческими писаниями нельзя много заниматься сердечной Иисусовой молитвой.

Беседа с духовно опытными людьми составляет драгоценное приобретение.

Как привязанный последуй знающему путь Божий.

Духовник на исповеди должен спросить кающегося: «Давно, часто ли ты причащаешься Святых Тайн? Часто, постоянно ходишь в ?» Эти вопросы нужны для того, чтобы духовник увидел сразу, кого он исповедует: человека глубоко религиозного и церковного или мало религиозного и довольно равнодушного к молитве и к духовной жизни. Но если духовник услышит, что человек 5-10 лет не причащался или даже впервые пришел, – тогда да будет он особенно внимателен.

Великое благодеяние – появление благоразумного и благорасположенного советника (Свт. ).

Если хочешь преуспеть в добре, пользуйся советами людей умных, которые имеют страх Божий.

Пока мы еще зелены и не приобретали зрелого грозда (то есть не достигли духовной жизни и рассуждения), не пожелаем давать советы и учить других, чтобы не сделаться нам игрушкой демонов (Св. Нил Синаит).

Непременно надо иметь кого-нибудь (духовно опытного), с кем бы можно было совещаться обо всем, бывшем и вне, и, тем более, внутри.

В отеческих книгах не всегда говорится, кому дано наставление, – новоначальному или преуспевшему, старому или юному, боримому ли той или другой страстью и т. д. Есть множество причин и обстоятельств, когда по одному и тому же вопросу ответы бывают различны, судить об этом может только имеющий духовное рассуждение. Если хочешь вычитанное из книги ввести в собственную жизнь, то не делай этого самовольно, но непременно посоветуйся с духовным отцом, иначе легко можешь попасть в хитро расставленные сети обольстителя.

Виновен архиерей в тех погрешностях, которые производит стадо его, и отец – в тех пороках, которым подвергаются дети его, и господин – в тех преступлениях, которые делают слуги его: грехи всех упомянутых лиц хотя и чужие, однако вменяются, как свои, как начальникам, так и правителям. По­чему так? Потому что, имея возможность исправить их, они не радеют об исправлении.

Для назидания пасомых пастырь должен использовать каждый возможный случай.

Те, кто слепых учителей избрали себе предводителями, сами себя лишили дражайшего зрения.

Посещай дом твоего старца для духовного назидания и исповедания согрешений и греховных мыс­лей твоих.

Никогда не должно оставаться одному (без сове­та и указания духовных людей). Прилепись к ду­ховному отцу своему, найди единомысленного тебе, углубляйся в советы святых отцов, и ничего не предпринимай, не справившись во всех этих местах (Свт. Феофан Затворник).

Постараемся спрашивать преуспевших ().

У демонов в обычае показывать тебе духовного отца недостатки, чтобы оглушать уши твои к тому, что он говорит тебе (При. Феодор Едесский).

Все заповеди и наставления наставника храни в тайне, и благо тебе будет.

Своих искушений никому не поверяй, кроме духовного отца (Прп. ).

В советах и наставлениях своих надо быть край­не осторожным, надо с людьми обходиться, как с больными, и успокаивать их, а не обличать, ибо это больше их расстраивает, нежели приносит пользы (Старец ).

Все делай с вопрошением и советом отца своего духовного о Христе Иисусе.

Путь к познанию воли Божией через вопрошение духовного отца наиболее надежен.

О духовничестве. Из писем архимандрита

Иисус Христос вчера и днесь тойже, и во веки. ()

Духовничество – одно из сокровищ спасения, дарованное и благословенное Христом Своей Святой Церкви.

Аз есмь Пастырь добрый; и знаю Моя, и знают Мя Моя… И глас Мой услышат и будет едино стадо, и един Пастырь ().

И шли, и идут поныне, и спасаются, воплощая Божии веления в жизнь, и созидались Божия и мир Божий учительством, проповедничеством, духовничеством. И жила Церковь Божия в единстве духа и в союзе мира.

Возросла и процвела Церковь в веках великими вселенскими учителями, святыми отцами, святыми старцами, мучениками, народом Божиим. Послушание Церкви и отцам созидало великое дело спасения человечества. Глас истины, услышанный и воспринятый сердцем, порождал правду жизни, а ответом и наградой этой правде был дар Божий – благочестие, являвшееся в великой своей силе. И вырос образ Святой Руси Православной перед народами, перед целым светом, привлекая и проповедуя благословение мира и правды.

Что же питало правду жизни? Что вскармливало и взращивало людей духа, силы и мужества?

Во-первых, вера Богу – Творцу и Промыслителю, во-вторых, любовь к Богу и осознание Его беспредельного величия и благости, и рядом с этим являлось смиренное сознание своей крайней немощи и недостаточности.

И великие идеалы чистоты и святости порождали желание жить и трудиться во имя этих идеалов, а смирение вознаграждало тружеников силой от Бога к свершению их.

Вера, любовь и смирение были безошибочными путеводителями людей в бушующем житейском море и вели за собой в жизнь истину, искренность и простоту.

Духовники и народ Божий жили единым духом, едиными понятиями и стремлением ко спасению. А власть вязать и решать, данная Спасителем духовникам, связывала их великой ответственностью за души пасомых, способствуя созиданию, а не разорению. Грозные же слова Апостола: Знай же, что в последние дни наступят времена тяжкие () – были некой образной аллегорией, еще не вторгшейся в жизнь во всей силе и бедствии. Но вот поя­вились и с невероятной быстротой разрослись во всех сферах жизни и, главное, в душе человека, не­верие, ненависть и бесовская гордыня, и они привели за собой свои исчадия: ложь, лукавство и фальшь, которые исказили жизнь. И как следствие этих новых норм явились в жизни смятение, смущение и неразбериха. Коснулись они и Церкви в виде ересей и расколов, вторглись и в отношения духовников и паствы, являя доселе неведомые ду­ховные болезни.

Глядя на все, происходящее в мире, в государстве нашем, в Церкви и в нас Самих, было бы отчего прийти в уныние, если бы не вечно живые, неизменяемые и жизнеутверждающие обетования и истины Божий не указывали нам цель жизни – искание вечного живого Бога. Неизменна цель, неизменно и служение Богу, Его святой Церкви, неизменно духовничество.

Случайностей в жизни нет и быть не может, Бог-Промыслитель правит миром, и каждое обстоя­тельство имеет высший духовный смысл и даровано Богом для исполнения этой вечной цели – для познания Бога. Сохранять верность высшей цели, верность и преданность Святому Православию надо и можно, несмотря на внешне враждебные тому обстоятельства.

В школу жизни» всякий человек вступает с рож­дения и идет по жизни, ведомый родителями, учителями, наставниками. Школа же духовной жизни настолько выше и сложнее, насколько несоизмеримо величественнее конечная цель духовного воспитания, – познание Бога, единение с Богом и утверждение в Боге. И в школу духовной жизни приходит каждый в свое время в зависимости от своего обращения к истине, но есть опасность миновать ее совсем.

Назначение духовничества – взращивать и возделывать то семя жизни, которое даровано душе человека Господом, оберегать его на неведомых стезях духовной жизни, быть путеводителем, примирять человека с Богом благодатными силами Таинств.

Духовничество – отцовство, когда в муках рождения духовник освобождает от пут греха и от неве­дения в человеке тот образ Божий, который ему дан, и указывает путь к подобию.

Велика и сложна задача духовника, велика и от­ветственность этого послушания — воспринять ве­ликое наследие – образ непоколебимой веры, твердого упования и Евангельской любви и этим сокрушать все препятствия на пути следования чада за Богом. Получая при хиротонии иерейский крест, а с ним и право на духовничество, принимает духовник и завет от Бога на свое служение: образ буди верным словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою (Тим. 4, 12).

Нелегка задача и духовного чада, и она предъявляет ему многие требования, из которых самое основное – это произволение своего спасения. Путь ко спасению начинается с момента обращения к Богу с чувством и сознанием своей погибели. Это сознание заставляет искать Спасителя и многих приводит теперь в Церковь. Вот тут на пороге Церкви у источника спасения и лежит первый камень преткнове­ния для пробуждающегося к духовной жизни человека и для духовника, принимающего духовного младенца к детоводительству. Окрыленный новыми ощущениями, человек, входя в Церковь, своим сознанием устремляется прямо в Царство Небесное, к высоте тайн, сокрытых под непроницаемой завесой Божия откровения. И в этот момент духовник и духовное чадо вступают в единоборство с темной силой, которая готова лестью свернуть новообращенного со спасительного пути.

Прелесть вражья будет преследовать человека и потом всю жизнь, предлагая ему вражью сладость, но особенно опасна она в этот период становления, ибо она еще очень созвучна и сродна плотскому человеку и находит в глубине его души сочувствие и отклик. Сила духовника в этой брани – в молитве и в любви к возжелавшей спасения душе чада. Покров же чада – в доверии духовнику и в сознании своей греховности и в недоверии себе.

Нынешние чада Церкви совершенно особые, порождение всеобщей апостасии, они приходят к ду­ховной жизни, отягощенные многими годами греховной жизни, извращенными понятиями о добре и зле. А усвоенная ими правда земная восстает на оживающее в душе понятие о Правде Небесной. И две эти правды по сути своей совершенно различны и непримиримы. На земле Небесная Правда при­гвождается ко кресту.

Активно противится духовной жизни и лжеименный разум земной, ставший путеводителем современного человека. Слыша слова наставления от духовников, такие простые и, казалось бы, доступные, слыша Слово Божие, они не могут принять того, что усваиваются и понимаются эти жизненные истины лишь тогда, когда они исполняются самой жизнью, иначе Слово будет искажено и поругано.

И опять камень преткновения – до исполнения жизнью слушанного слова дело не доходит. Исполнение требует многих трудов и усилий над собой.

Слово Божие, проникшее в сердце и прижившее­ся там, дарует самоотверженной душе мужество, крепость и силу для перенесения испытаний. А слово духовника – духовный меч, силящийся отсечь нечистоту, рождает муку и боль сердца чада и требует смиренного отречения от себя и многого терпения.

И все эти трудности – необходимость трудиться, терпеть, смирять свою самость – становятся для многих, привыкших искать в жизни только радости и удовольствия, препятствием к продолжению духовной жизни.

Спасительный же крест, который каждый человек должен взять и понести сознательно и с любовью, крест, которым только и можем мы оторваться от земных привязанностей и пристрастий, отвергается, как бремя неудобоносимое.

И внешне поклоняясь великому Кресту Христову и Его Страстям, воспевая орудие нашего спасения, человек ловко и изобретательно будет сторониться своего личного спасительного креста.

И тогда как часто начинается страшнейшая подмена духовной жизни – игрой в духовную жизнь.

Эта игра, рождая ложные понятия о духовности, начинает захлестывать мир лжедуховностью. И все труднее Церкви противостать этому современному бедствию, которое, отвечая внутренним стремлениям людей, уводит их со спасительного крестного пути следования за Богом на поиски своего «Я», уже разросшегося в душе и теперь заслоняющего от нее Бога.

Не перечесть трудностей, преткновений на пути духовной жизни. Это наука из наук, которой учат нас Святое Евангелие и обстоятельства жизни, посылаемые Господом.

Сколько надо терпения духовному чаду, сколько времени пождания, чтобы понять и примириться со своей духовной немощью и с сознанием, что взращивает добро его души Един Господь, «е сам (труждающийся), не духовник, но Бог. Вот в чем сокрыта истинно духовная жизнь – в глубине смирения.

Но путь к смирению долог и крайне болезнен, особенно в нынешнее поглощаемое гордыней время. А сколько надо духовнику духовного такта и любви и опять же терпения, чтобы не опередить событий своей самостью, видеть плод жизненный своих трудов в чаде, чтобы не дать и чаду изнемочь в ожидании и надежде. Да и что ждать, если Царствие Божие не приходит приметным в душе образом.

Дело духовное зреет и спеет, и это дело всей жизни, нет конца и предела ему, ведь и стремление наше и любовь – к бесконечному и всесовершенному и вечному Богу.

Да, великое дело духовничества продолжается и будет до конца дней. Но опыт духовничества древних отцов и даже нового времени нельзя перенести в новейшее. И верим, несомненно, благости Божией, что как приводит Он ныне овец духовных, пусть больных и израненных, на пажити Свои, так даст и дает уже и пастырей, в которых духовная благодать уврачует их болезни, и вразумит, и восполнит оскудевшие духом сосуды души. В руководстве всегда хотят видеть твердый жезл, на который во всякое время можно опереться. Но настало уже такое время, которое отметает все надежды на человеческое и указывает миру едину опору, едину надежду на Бога.

Древние отцы великими своими подвигами до­шли до этой истины. Они сознательно брали на себя тяжести и горечи подвигов болезней и самоотречения. Нашему времени эта истина дается от Бога без нашего вмешательства, дается очевидно, зримо.

Духовникам и чадам Божиим остается только понять, что сила их не в подвигах, не в учености, но в немощи, которую надо принять как свою спасительницу, примириться с ней, полюбить ее и сознательно принести свою немощь к Стопам Божиим, чтобы в ней начала действовать благодать и сила Божия и возобразился в нас Христос.

О послушании духовнику. Архиепископ Иоанн Сан-Францисский (Шаховской)

Послушание должно быть «с рассуждением» или «без рассуждения»?.. Духовник ведет, но не несет: шагать человек должен сам – сам ведь он держится за руку духовника.

Послушание не должно быть «дисциплинарным» (как на военной службе), но исходить из самой духовной жизни, из духовного доверия (взаимного).

Духовничество не парализует волю человека, отказывающегося от своей воли, но укрепляет и исцеляет эту волю… Духовничество уничтожает злое направление воли, но не самую волю. Духовник лишь советует нужное лекарство, но сам он не есть сила лекарственная.

Потому не может и возникнуть такого теоретического вопроса: слушаться духовника без рассуждений или рассуждать.

О послушании рассуждать нельзя, а о духовнике, когда его ищешь, не только можно, но и нужно рассуждать. Желая отдать Богу свою волю, человек может ее поручать лишь Божиему человеку, чтобы самому стать Божиим. Но если человек не видит плодов Духа в своем искреннем труде послушания, ему надо прямодушно разобраться, отчего нет плодов.

Возникшие сомнения надо высказать самому духовнику, прося его помощи. Чаще всего бывает, что послушник сам виноват: нерадив. Бывает также, что душа послушника радостно все делает в борьбе со своими страстями, но руководитель не имеет силы для мудрого духовного руководства и, занимая послушника внешними упражнениями и телесными послушаниями, оставляет без руководства движения его души. В таком случае надо найти другого руководителя.

Духовность и духовничество. Из бесед

Я хотел бы сначала определить слово «духовность», потому что обычно, говоря о духовности, мы имеем в виду определенные религиозные выражения нашей духовной жизни, такие, как молитва, как подвижничество. Это становится ясно из свято-отеческих книг, как, например, книги Феофана Затворника. Говоря о духовности, как мне кажется, надо помнить, что духовность заключается в том, что в нас совершает действие Святой Дух. И то, что мы называем духовностью, обычно – это таинственное проявление действия Духа Святого.

Это положение сразу ставит духовничеству очень четкие границы, потому что здесь идет речь не о том, чтобы человека воспитывать по каким-то принципам, научить его развиваться в молитве или аскетически по каким-либо трафаретам. Духовни-чество будет заключаться в том, чтобы духовник, на какой бы степени духовности он ни находился, зорко следил бы за тем, что над человеком и в человеке совершает Святой Дух, согревал бы Его действие и защищал от соблазнов и падений, от колебаний неверия. В результате этого духовническая деятельность может представиться, с одной стороны, гораздо менее активной, а с другой, гораздо более значительной, чем мы часто думаем.

Я хочу предварительно сказать несколько слов о том, что «духовничество» – неоднозначное понятие. Существует, как мне кажется, три типа духовников. Прежде всего, на самом основном уровне, это священник, которому дана благодать священства, заключающая в себе не только право, но и благодатную силу совершать таинства: таинство евхаристии, таинство крещения, таинство миропомазания, а также таинство исповеди, то есть примирения человека с Богом.

Большая опасность, которой подвергается молодой, еще неопытный священник, полный энтузиазма и надежды, заключается в том, что он, только что вышедший из стен Богословской школы, воображает, что рукоположение наделило его и умом, и опытностью, и различением духов. В аскетической литературе это явление называется «младостарче-ством». Священник, еще не обладающий духовной зрелостью, еще не обладающий даже тем знанием, которое дает просто личный опыт, но думающий, что его научили всему этому, считает, что это знание может ему помочь взять кающегося грешника за руку и возвести от земли на небо. К сожалению, это случается слишком часто и повсеместно. Молодой священник только в силу своего священства, не от своей духовной опытности и не от того, что Бог его к этому привел, начинает руководить своими духовными детьми приказами: этого ты не делай; это ты делай; такую-то литературу не читай; в церковь ходи; отбивай поклоны… В результате получается некая карикатура духовной жизни у его жертв, которые, может быть, делая все, что делали подвижники из духовного опыта, становятся похожими на дрессированных животных.

Со стороны духовника – это катастрофа, потому что он вторгается в такую область, в которую у него нет ни права, ни опыта вторгаться. Я настаиваю на этом, потому что это насущный вопрос для священства.

Старцами можно быть только по благодати Божией – это харизматическое явление, это дар, и научиться быть старцем нельзя так же, как выбрать своим произволением гениальность. Мы все можем мечтать о том, чтобы быть гениальными, но, когда мы обращаемся к области, в которой действуем, мы отлично понимаем, что Бетховен или Моцарт, Леонардо да Винчи или Рублев обладали такой гениальностью, какой нельзя научиться ни в какой школе и даже опытным путем. Она является Божественным даром благодати. Я настаиваю на этом. Мне кажется, это насущная тема, потому что роль священника здесь гораздо более центральна. Часто молодые, по возрасту или по своей духовной зрелости, священники управляют своими духовными детьми, вместо того чтобы их взращивать. Взращивать – это значит относиться к ним и поступать с ними так, как садовник относится к цветам или растениям. Надо знать природу почвы, надо знать природу растения, надо знать климатические и другие условия, в которые они поставлены. И только тогда можно помочь – помочь этому растению развиться так, как ему свойственно по его собственной природе. Ломать человека, чтобы его сделать подобным себе, нельзя.

Какой-то духовный писатель Запада сказал однажды: «Вы видите, как великие старцы это умели делать. Они умели быть собой, но прозреть в другом человеке его исключительное, неповторимое свойство и дать этому человеку и другому, и третьему возможность тоже быть самим собой, а не репликой этого старца или, еще хуже, трафаретным повторением».

Возьмем, например, из истории русской Церкви встречу Антония Печерского и Феодосия. Феодосий был воспитан Антонием и, однако, их жития ничего общего не имеют в том смысле, что Антоний Пе-черский был отшельником, а Феодосии – основоположником общего жития. Казалось бы, как мог Антоний его «приговорить» к тому, чтобы делать то, что он сам не стал бы делать, и быть таким человеком, каким он сам не хотел быть, и к чему Бог его самого не призывал?

Мне кажется, нужно делать четкое различие между нйшим желанием сделать человека подобным себе и желанием сделать его подобным Христу. Старчество, как я уже говорил, – это благодатный дар, это духовная гениальность. Поэтому никто из нас не может думать о том, чтобы вести себяподобно старцам. Но есть еще промежуточная область – это отцовство. Очень часто молодые и не очень молодые священники из-за того, что их называют отцами, воображают, что они не просто исповедальные священники, а действительно отцы в том смысле, в каком Павел говорит в своем послании:Пестунов у вас много, но я вас родил во Христа. То же самое в 4 свое время говорил . Отцовство заключается в том, что какой-то человек – это даже может быть не священник -родил к духовной жизни другого человека. И этот человек, вглядевшись в него, увидел, как старое присловье говорит, в его глазах и на его лице сияние вечной жизни. Поэтому он мог к нему подойти и просить его быть ему наставником и руководителем. Второе, отличающее отца,- это то, что отец как бы одной крови и в духовной жизни одного духа со своим учеником: он может его вести, потому что между ними истинное не только духовное, но и душевное созвучие.

Вы, наверное, помните, как в свое время пустыня египетская была перенаселена подвижниками и наставниками. Однако, люди не выбирали себе наставника по признаку его выдающейся славы, не шли к тому человеку, о котором говорили больше всего хорошего, а находили такого наставника, которого они понимали и который их понимал. Это очень важно, потому что послушание заключается не в том, чтобы делать слепо, что говорит некто, имеющий над вами или материально-физическую, или душевно-духовную власть, в том, что послушник, выбрав себе наставника, которому он верит безусловно, в котором он видит то, что ищет, вслушивается не только в каждое его слово, но и в тон голоса и старается через все, в чем проявляется личность этого наставника и его духовный опыт, перерасти самого себя, приобщиться к его опыту и стать человеком, уже переросшим пределы той меры, которую он мог достичь своими собственными усилиями. Послушание – это, прежде всего, дар слушания и не только умом, не только ухом, но всем существом, открытым сердцем, благоговейным созерцанием духовной тайны другого человека. А со стороны духовного отца, который, может быть, вас родил или воспринял вас уже рожденными, но может быть отцом для вас, должно быть глубокое благоговение к тому, что в вас совершает Святой Дух.

Духовный отец так же, как самый простой, обыкновенный, заурядный священник, должен быть в состоянии видеть в человеке неотъемлемую красоту образа Божия, хотя это может даваться, порой, усилием, вдумчивостью, благоговейным отношением к тому, кто к нему приходит. Если даже человек поврежден грехом, духовный отец должен в нем видеть икону, которая пострадала или от условий жизни, или от человеческой небрежности или кощунства; видеть в нем икону и благоговеть перед тем, что осталось от этой иконы, и только ради той божественной красоты, которая в нем еще присутствует, работать над тем, чтобы устранить все то, что уродует этот образ Божий.

Отец Евграф Ковалевский, когда он еще был мирянином, сказал, что, когда Бог смотрит на человека, Он не видит в нем ни тех добродетелей, которых в нем может и не быть, ни тех успехов, которых он не имеет, но Он видит незыблемую, сияющую красоту Собственного Образа. Если духовник не способен в человеке видеть эту извечную красоту, видеть в нем начало совершения его призвания стать по образу Христа Богочеловека, то он не может его вести. Человека не строят, не делают, а ему помогают вырасти в меру его собственного призвания.

И тут необходимо уяснить для себя смысл послушания. Обыкновенно мы говорим о послушании как о подчиненности, подвластности, а очень часто и о порабощении духовнику или тому, кого мы называем совсем напрасно и во вред не только себе, но и священнику, духовным отцом или своим старцем. Послушание заключается в слушании всеми силами души, в равной мере и духовника и послушника (потому что духовник должен прислушиваться всем своим опытом, всем своим существом и всей своей молитвой, я скажу больше, всем действием в нем благодатью Всесвятого Духа) к тому, что совершает Дух Святой в этом человеке, который ему доверился. Он должен уметь проследить пути Духа Святого в нем, он должен благоговеть перед тем, что Бог совершает, а не стараться воспитать либо по своему образцу, либо по тому, как, ему кажется, человек должен бы развиться, жертву своего духовного водительства. Это требует смирения с обеих сторон. Мы ожидаем смирения со стороны послушника или духовного чада, но сколько смирения нужно священнику, духовнику для того, чтобы никогда не вторгаться в святую область и относиться к душе человека так, как Моисею было приказано Богом отнестись к той почве, которая окружала Купину Неопалимую. Каждый человек потенциально или реально уже является этой Купиной, и все то, что его окружает, – это земля святая, на которую духовник может вступить, только «сняв свои сапоги», подобно мытарю, стоящему у притолоки храма, глядящему в него и знающему, что это область Бога живого, это святое место, и он не имеет права войти туда иначе прежде, чем Сам Бог ему не подскажет, какое слово или действие надо совершить. И одна из задач духовника –воспитать человека в духовной свободе, царственной свободе чад Божиих, не держать его в состоянии инфантильности всю жизнь, чтобы он каждый раз прибегал по пустякам, пусто,-напрасно к своему духовному отцу, а чтобы он вырос в такую меру и сам научился слышать то, что Дух Святой глаголет неизреченными глаголами в Его сердце.

Если вы задумаетесь над тем, что значит смирение, я вам дам два коротких определения этого. С-мцрение по-русски – это состояние примиренности, когда человек примирился с волей Божией, то есть отдался ей неограниченно, полностью, радостно и говорит: «Делай со мной, Господи, что Ты хочешь». В результате он примирился со всеми обстоятельствами собственной жизни. Все – дар Божий: и доброе, и страшное. Бог нас призвал быть Его посланниками на земле, и Он нас призывает туда, где мрак – быть светом, где безнадежье – быть надеждой, где радость умерла – быть радостью. И наше место не там, где покойно – в храме при совершении литургии, когда мы защищены взаимным присутствием, а там, где мы в одиночку стоим, как присутствие Христово, в мраке обезображенного мира.

Если подумать о латинских корнях, которые обозначают слово «смирение», то можно сказать, что оно происходит от слова, по-латински обозначающего плодородную землю. «Подумайте, что представляет собой земля, – пишет св. Феофан Затворник, – она лежит безмолвная, открытая, уязвляемая пред лицом неба. Она принимает от неба и зной, и лучи солнечные, и дождь, и росу. Она также принимает и удобрения: навоз и все, что мы в нее кидаем. И случается, что она приносит плод. И чем больше она выносит того, что мы называем унижением, оскорблением, тем больше она приносит плода». И вот смирение заключается в том, чтобы раскрыться перед Богом совершенно, и против Него, против воздействия Святого Духа, против положительного образа Христа и Его учения никак не защищаться, быть уязвимыми к благодати так же, как в греховности нашей мы уязвимы бываем от рук человеческих, от острого слова, от жестокого поступка, от насмешки; отдать себя так, чтобы Бог имел возможность по нашему собственному желанию совершать то, что бы Он ни захотел, все принимать, открываться и тогда дать простор Святому Духу наспокорить.

Мне кажется, если духовник будет учиться смирению в этом смысле, видению этой извечной красоты в человеке, знать свое место, место такое святое, такое дивное, как место друга Жениха, который поставлен оберегать встречу жениха и невесты, тогда духовник может действительно быть спутником своего духовного чада, идти шаг за шагом с ним, оберегая его, поддерживая его, никогда не вторгаясь в область Святого Духа. Тогда духовничество делается частью той духовности, к которой каждый из нас призван, и того возрастания в святость, которое каждый духовник должен помочь своим духовным детям совершить.

Интервью с . О трудностях пастырского служения и злоупотреблениях в духовнической практике

— Ваше Высокопреосвященство, как вы оцениваете Определение Священного Синода от 29 декабря 1998 года, посвященное «участившимся случаям злоупотреблений в духовнической практике, негативно сказывающимся на состоянии церковной жизни»?

- Значение этого документа трудно переоценить. Давно пора было такой документ написать. И главное, недостаточно довольствоваться просто призывом к людям безответственным, или греховно настроенным, или обезумевшим от собственного «величия», связанного с саном, – надо принимать какие-то меры. Это определение совершенно справедливое и нужное, но я думаю, что за ним должны бы следовать действия. Духовники, которые своими поступками разрушают церковную жизнь, разрушают человеческие души или вносят соблазн в среду своих духовных чад, должны бы подвергнуться строгим дисциплинарным мерам. Некоторых следовало бы просто лишить права исповедовать, оставив за ними только право совершать Божественную литургию: они не должны никому предлагать никакого духовного руководства. В случае же нарушения такого правила они должны быть окончательно запрещены в служении, потому что речь идет не о том, как духовник ведет свою работу, а о том, как он строит или разрушает чужие души.

— Определение Синода в церковных кругах окрестили «определением по младостарчеству». Хорошо известны ваши высказывания по поводу этого явления. Какой смысл вкладываете вы в это понятие? Имеется ли в виду молодой возраст или духовная незрелость, пусть даже и весьма пожилого священнослужителя, претендующего на роль старца?

— Конечно, суть не в том, чтобы делать различия между молодыми или старыми безумцами. Речь идет о том, чтобы по возможности оценить духовную зрелость человека, его способность быть руководителем для другого. Старец – это не просто человек, который долго занимался пастырской работой и приобрел какой-то навык или опытность: старец в настоящем смысле – это нечто иное, это благодатное состояние. Старцев не выделывают», старцы силой Святого Духа рождаются.

Мне кажется, что есть в духовничестве три степени. Есть приходской священник, задача которого – совершать таинства Церкви. Он может не быть хорошим проповедником, он может не давать никаких советов на исповеди, он может ничем не проявлять себя в пастырском отношении. Достаточно того, что он совершает Божественную литургию, если только он помнит, что он осуществляет как бы внешние действия, но что чудо Божественной литургии или других таинств совершается Господом. В Литургии нам ясно указано, чтоХристос является единственным Тайносовершителем и что только Дух Святой – та Божественная сила, которая может из обыкновенного хлеба и вина сотворить Тело и Кровь Христовы.

Сверх совершения таинств он может говорить проповеди. Он может, с одной стороны, учиться у древних или у современных проповедников: он может, если он честен и не старается казаться людям больше, чем он есть, совершенно откровенно и искренне делиться с ними тем, что у него на душе, – не лирической болтовней, а тем, что ему было дано пережить, когда он читал Евангелие. Поэтому и молодой священник может делиться своим. Если он скажет то, что сам пережил во время чтения Евангелия, если он глубоко это воспринял, как бы ни были просты его слова, они дойдут.

Есть другая степень. Это священник более опытный, который призван давать наставления другому человеку о том, как идти от земли на небо. И этот священник» должен быть предельно осторожен. Знаете, когда вы уходите в горы, вы выбираете себе проводника, который ходил туда, куда вы хотите прийти, и живым вернулся оттуда, а не погиб в пути. Вот таков должен быть духовник в полном смысле этого слова. Он не должен говорить то, что он опытно не пережил или чего он как-то своим нутром не знает. Мы приходим к духовнику, чтобы встретить проводника до дверей Царства Божия. Но если он сам там не бывал, он нам ничего не может дать. Об этом должен задумываться каждый духовник, каждый священник, к которому приходят люди на исповедь.

А есть еще третий уровень. Это старчество, уровень тех людей, которые, говоря образно, почти всю дорогу прошли до дверей Царства Небесного, может быть, не вошли в него, а может, допущены были в него, но были посланы обратно на землю, к нам, чтобы нас вести в это Царство. Вот этостарец. Это человек, который весь путь прошел до глубины своей души, дошел до того места, где запечатлен образ. Божий в нем, и который может говорить из этих глубин.

Но старцем самого себя не сделаешь, и, если можно так выразиться, старцами не рождаются. Это люди, которых коснется благодать Святого Духа, и которые отзовутся на нее и будут верными тому, чему учит нас Христос, и верными тому, что говорит Дух Святой в их душах. Старцы – явление редкое. И когда речь идет о старчестве, о священстве, о «младостарчестве», мы должны помнить, что говорим не о возрасте телесном, не о том, седая ли у тебя борода или еще русые локоны, а о том, до какой глубины тебя увлек Святой Дух, чему ты научился и что ты можешь сказать. Причем старец необязательно будет давать приказания, он может давать советы, он может давать указания, но должен хранить, беречь нашу свободу, потому что Бог не ищет Себе рабов, а ищет Себе детей, братьев, сестер: Я не называю вас больше рабами, потому что раб не знает воли Господина своего, а Я вам все сказал… Это духовник должен помнить.

Я старался ответить на вопрос, чем отличается старец от обыкновенного духовника, и ТАК мне хотелось бы сказать громко, на всю Русь: «БЕРЕГИТЕСЬ, братья мои, священники! Берегитесь, не принимайте на себя роль, которая не соответствует вашему духовному возрасту, будьте просты! Будьте просто священниками – это уже так много! Человек, который силой благодати Святого Духа может совершить Литургию, может окрестить ребенка, может помазать миром, это немало, это нечто столь великое!

— Нередко случается такое: духовник внушает своему духовному чаду, что монашество выше брака, и фактически принуждает его к постригу. В подобной ситуации иногда оказываются выпускники духовных школ, перед которыми стоит выбор: либо вступить в брак, либо стать монахами. Будучи не в силах принять собственное решение, они едут за советом к старцу, и тот говорит им что-то вроде: «Монашество – твой путь, благословляю на постриг».

— Мне кажется, такое положение настолько уродливо и возмутительно, что надо принимать самые строгие меры к тому, чтобы такое не могло происходить. Потому что и монашество, и брак требуют свободы и зрелости. Свобода, по определению Хомякова, это то состояние, когда человек является полностью самим собой; не жалким изображением того, что он думает о себе, или тем, как ему кажется, он должен бы быть, а в полном смысле самим собой. Поэтому если человек не знает, принимать ли ему монашество или идти на брак, это значит, что он ни к тому, ни к другому не готов, ни для того, ни для другого не созрел. Я понимаю, что из практических соображений академия и семинария хотят, чтобы выпускники поскорее делались священниками, и поэтому наталкивают их на монашество или на брак. Я помню один случай, когда духовник поставил молодому выпускнику ультиматум: в течение одной недели найти себе невесту и жениться, потому что он хочет представить его к рукоположению. Это ужас, это преступление… Человеку надо дать время и возможность созреть.

Кроме того, это преступление против невесты и против самого молодого человека, который станет священником, потому что на брак надо идти с глубокой подготовкой. Связывать жениха и невесту должна глубокая любовь, благоговейная любовь, такая любовь, которая человеку говорит, что он всю жизнь готов отдать за то, чтобы жить с этим человеком.

То же самое можно сказать и о монашестве. Множество молодых людей, которые принимают монашество для того, чтобы стать священниками,монахами не делаются; они делаются незрелыми без-брачниками. Они безбрачны, потому что брак не совершился, потому что они не созрели для того, чтобы сказать: да, я ее люблю, люблю глубоко, люблю чисто, люблю так, что могу перед Богом стоять с ней, но я хочу быть только с Богом.

Всякий юноша в какой-то момент своей жизни может это сказать по неведению, по непониманию, потому что он еще не знает, что значит кого-то полюбить. И надо требовать долгой подготовки для монашества, не формальной подготовки, не дрессировки, а созревания. Важно понять, может ли этот человек жить с Богом и только с Богом и изнутри этого общения с Богом совершать свое дело или нет. С практической точки зрения это значит, что многие студенты не будут рукоположены по окончании курса, но они в свое время вырастут в полную меру своего человечества. А иначе слишком часто священники, монахи они или женаты, остаются недорослями, благочестивыми, чистыми жизнью, но недорослями в том смысле, что в них две-три струнки звучат, а не весь орган.

Молодых людей и девушек надо учить тому, чтобы они ходили за советом, но не за указкой, чтобы они пошли к человеку, в котором видят опытность, глубину, с кем они могут поговорить, кому они могут открыть свою душу, чтобы он им помог разобраться в себе самих. Но не к человеку, который с высоты своей гордыни или слепоты им даст приказ, за который они будут расплачиваться в течение всей своей жизни. Да, если считать, что и несовершенный или уродливый брак является как бы мученичеством, который ты несешь ради Христа, можно так повернуть вопрос. Но нам нужны люди расцветшие, люди живые до глубин, которые могут в других родить жизнь. Именно такими должны быть священники и монахи. Но священник и монах могут это сделать, только если они сами живы, а не являются окаменелостью, мертвым уставом.

А что касается принуждения человека к постригу, то есть внушения ему, что он должен выбрать самый высокий путь и что нет другого пути для него, если он хочет быть священником, это уже преступление. Человек должен, как я уже сказал, созреть и сделать выбор под внушением Святого Духа, а не просто формально, потому что монашеский путь является более интегральным, более цельным, чем брачный путь. Это бывает, но это не всегда так. Можно быть монахом очень – как бы сказать? -«разжиженным» образом. Можно быть человеком, который неспособен на брак и выбирает монашество; можно быть монахом, который исполняет все правила, но духом не может, не в состоянии «возле-тать во области заочны». И тут духовник должен с большой осторожностью ставить вопросы, прислушиваться к душе человека и не принуждать его, а помочь ему разобраться в себе самом, чтобы он мог принять решение не только свободно, но творчески.

— Что вы можете сказать о так называемом «невенчанном», т.е. гражданском браке, зарегистрированном в ЗАГСе? Некоторые духовники отождествляют такой брак с блудом.

— То, что я скажу сейчас, вероятно, будет воспринято этими духовниками, а может быть, и многими другими как неправильное мнение. Если кто хочет узнать об истории того, как образовался наш церковный брак, я хочу его отослать к книге профессора Троицкого «Христианская философия брака» (она была переиздана в России). Там он указывает на целый ряд вещей, которые мы давным-давно забыли и к которым, может быть, надо было бы вернуться очень вдумчиво.

Первое – апостол Павел не отрицает и не отвергает брака между верующим и неверующим. В одном из посланий он говорит, что муж неверный спасается женой верной, и наоборот (и когда речь идет о «верности», здесь, конечно, говорится не о супружеской верности, а о вере в Бога, во Христа). В его время, когда один из супругов принадлежал к Церкви, а другой не принадлежал ей, нехристианского супруга не принуждали принять крещение и затем так или иначе вступать в так называемый «христианский» брак. Поэтому если мы можем принять, что в древности, так же, как в Ветхом Завете, брак являлся таинством, то есть таким действием Святого Духа, которое в наш падший мир вносит измерение вечной святости, то нам надо быть очень осторожным с определением гражданского брака как блуда или чего-то неправильного.

Второе – мы должны помнить, что в течение целого ряда столетий (если не ошибаюсь, девяти столетий) в Византийской империи браки совершались гражданской властью. И только в какой-то момент император – не Церковь – решил, что браки будут совершаться Церковью потому именно, что это - действие, которое выносит двух людей из узких рамок государства в бесконечные просторы вечной жизни в Боге. Церковь не сразу начала составлять богослужение венчания. Вначале к церковному браку допускали только девственников. Эти девственники, вступая в брак, торжественно заявляли перед общиной, что они любят друг друга вечной любовью и хотят быть едиными между собой, как Христос един с Церковью. И тогда они причащались вместе, но обряда никакого не было. Это изъявление их воли, их решимости и совместное причащение и составляли брак. Позже Церковь развила богослужение, которое выражает собой церковное понимание брака, и это богослужение мы сейчас употребляем.

Я не считаю, что гражданский брак сам по себе является блудом. Если гражданский брак не имеет никаких корней в любви, во взаимном понимании, а является просто сожительством двух людей, которые хотят делить свою плотскую жизнь, – это одно; это порой можно назвать блудом. Но гражданский брак, если он чист плотью и чист душевно, является таинством, потому что «это соединение двух людей, которое превышает, которое уничтожает разделение греха, сделавшее одного человека чужим для другого. Они становятся друг другу своими (другое «я»), и через это уже как бы зачаточно приобщаются тайны единства в Боге.

— В Определении Синода упоминается случай, когда духовник принуждает к вступлению в брак с лицом, рекомендованным самим пастырем. Как вы относитесь к подобной практике? Насколько вообще правомочен духовник вмешиваться в решение таких вопросов?

— Я скажу: абсолютно неправомочен, никакого права он не имеет определять в такой мере и в такой форме будущее двух людей. Вообще, вступить в брак по принуждению, так же, как принять монашество по послушанию, безумно и грешно; и грех, конечно, лежит на том священнике, который накладывает такую невыносимую ношу. Это недопустимо. Духовник должен приготавливать чету, должен научить их тому, что представляет собой брачная любовь, брачное целомудрие, брачная чистота, брачное единство душевно-телесное, и когда они готовы, их венчать. Причем не он должен выбирать жениха или невесту для другого лица.

Дело пастыря – вглядываться в своих пасомых, вглядываться молитвенно, вглядываться смиренно и помочь им стать теми, кем стать они призваны Богом. Я знаю несколько случаев, когда духовник или кликуша-«старица» разорвали узы любви, которые уже существовали между юношей и девушкой, принудили их венчаться с другими людьми, потом случилась катастрофа – они развелись.

Это безумие, и это преступление. Церковь должна была бы реагировать на такие преступления дисциплинарным образом. Такой духовник должен быть лишен права принимать подобные решения; если нужно, он должен быть запрещен в священнослужении. И во всех случаях, когда такое совершается, Церковь должна поступать со всей строгостью.

На это мне раз ответили, что если так поступить и запретить такого-то священника, то несколько сот людей уйдут от Церкви. Они от Церкви не уйдут, они уйдут от лжецеркви; и это надо ясно сознавать. И вопрос не в количестве, а в том, кем эти люди являются. Если они являются только духовными детьми этого священника, этого лже-духовника, то они Церкви, в сущности, не принадлежат, они уже отпали, они стали боготворить идола, и этот идол должен быть низвержен. Простите резкость моих высказываний, но я с большой болью это все переживаю, потому что до меня не только слухи доходят, а приезжают люди из России с такими вопросами; и когда я сам бываю в России, многие ставят передо мной именно эти вопросы.

— По рукам православных верующих ходят брошюры в помощь исповедующимся, содержащие перечень грехов. Среди упоминаемых там грехов (их может быть до двух тысяч) – всевозможные извращения, о которых иные православные верующие даже и слыхом не слыхали. Насколько полезны или вредны подобного рода пособия?

— Я со всей определенностью и убеждением скажу, что подобные пособия вредны. Они должны быть запрещены, отняты у тех, у кого они есть, и совершенно иной подход должен быть предложен для подготовки к исповеди.

Человек должен исповедовать свои грехи, это первое; он должен быть научен постепенно с большей тонкостью понимать свои душевные состояния, оценивать свои поступки и их исповедовать. Но исповедовать грехи, которые когда-то были просто записаны досужими монахами и вошли в списки, совершенно бессмысленно, это ничему людей не учит. Исповедь должна быть совершенно личная. Она неминуемо будет неполная, но она будет реальная. Она будет неполная в том смысле, что другой человек, более духовно зрелый, или лучше осведомленный, или более опытный, найдет в себе, может быть, и другие грехи, но в данную минуту тот человек, который исповедуется, должен исповедовать свои собственные грехи.

А когда в этих списках еще значатся половые извращения, то рекомендовать подобные списки – преступление, свершаемое так называемым духовником против человека, потому что мы все знаем, как мысль вкрадывается в нас через слух, через зрение и как постепенно эта мысль охватывает наше воображение, как постепенно мы начинаем интересоваться этой мыслью и впадаем в искушение. Этого нельзя делать.

— Некоторые духовники предъявляют высокие аскетические требования исповедующимся, в том числе и детям, настаивая, в частности, на соблюдении строгого поста в течение нескольких дней перед причастием. В один из подмосковных монастырей воспитательница детского дома привела к причастию группу детей-сирот. Настоятель монастыря спросил, соблюдали ли дети пост в течение трех дней перед этим; когда выяснилось, что нет, он не допустил их к причастию. При этом он сказал: «Запомните, дети, у Бога ничего просто так не бывает».

— Я думаю, он поступил неправильно. Бог этих детей принял бы с любовью, ведь они нарушили церковное правило, о котором не имели понятия. Они не были принуждены его исполнить, потому что воспитательница, вероятно, хотела, чтобы они пришли к Богу с радостью, а не с чувством, что к Богу можно приходить только с натугой, с надрывом, что нельзя к Нему просто прийти. Я убежден, если человек по небрежности нарушает какие-нибудь правила, ему надо это ставить на вид. Но если он просто о них не знает или у него не хватает сил, веры, убежденности, что это необходимо, то надо ему дать опыт близости с Богом, а не требовать исполнения правил.

Священник должен был допустить всех детей к причастию после, может быть, общей беседы и короткой, но вдумчивой личной исповеди с каждым ребенком, причем говорить он должен не о том, что ребенок нарушил такие-то правила, а о Христе, о любви Божией…

— Что вы скажете о тех общинах, в которых создается культ личности священника, когда каждое его слово, не только по вопросам духовной жизни, но и по политическим и иным вопросам, воспринимают как изъявление воли Божией?

— Культ личности – одно из самых вредных явлений не только церковной жизни, но вообще всей жизни, включая и политическую. В области политической культ личности находит свой предел в диктатуре. Культ личности надо искоренять всячески. И первый, кто должен это делать, – это тот человек, который является жертвой этого культа, то есть тот священник или мирянин, которого окружают недолжным и непозволительным почитанием.

Для этого священник (я буду говорить, конечно, в первую очередь о священниках) должен постоянно следить за собой и постоянно себе напоминать, что он ничто, если им не руководит Божия благодать, и что Божия благодать ему дается не как постоянный дар, а в меру того, как он сам смиряется перед Богом, как он сам отрекается от себя и как он сам отдает свою жизнь другим, на служение.

ПОСТАНОВИЛИ:

1. Имея в виду участившиеся жалобы мирян на канонически неоправданные действия отдельных пастырей, указать священникам, несущим духовническое служение, на недопустимость принуждения или склонения пасомых, вопреки их воле, к следующим действиям и решениям: принятию монашества, несению какого-либо церковного послушания; внесению каких-либо пожертвований; вступлению в брак, разводу или отказу от вступления в брак, за исключением случаев, когда брак невозможен по каноническим причинам; отказу от супружеской жизни в браке, отказу от воинского служения, отказу от участия в выборах или от исполнения иных гражданских обязанностей; отказу от получения медицинской помощи; отказу от получения образования; трудоустройству или перемене места работы; изменению местожительства.

2. Напомнить всем пастырям Русской Православной Церкви, несущим духовническое служение, о необходимости в духовнической практике строго следовать букве и духу Священного Писания и Священного Предания Православной Церкви, заветам Святых Отцов и каноническим установлениям, а также о недопустимости для православных пастырей вводить в духовническую практику какие-либо нравственные и иные требования, выходящие за рамки предписанного означенными установлениями, и, по слову Спасителя, возлагать на людей бремена неудобсносимые ().

3. Напомнить всем пастырям-духовникам о том, что они призваны помогать своим пасомым советом и любовью, не нарушая при этом Богоданную свободу каждого христианина. Подчеркнуть, что беспрекословное послушание, на котором основывается отношение послушника к старцу в монастырях, не может в полной мере применяться в приходской практике во взаимоотношениях между священником и его паствой. Особо указать на недопустимость для пастырей вмешиваться в вопросы, связанные с выбором жениха или невесты кем-либо из пасомых, за исключением случаев, когда пасомые просят конкретного совета.

4. Подчеркнуть недопустимость негативного или высокомерного отношения к браку, напомнив всем священнослужителям правило 1-ое Гангрского Собора: Аще кто порицает брак, и женою верною и благочестивою, с мужем своим совокупляющеюся, гнушается, или порицает оную, яко не могущую внити в Царствие, да будет под клятвою . Особо подчеркнуть, что принятия монашества является делом личного выбора христианина и не может совершиться «по послушанию» тому или иному духовнику.

5. Напомнить монашествующим о недопустимости, согласно правилу 21-му Гангрского Собора, «принимать подвижничество в повод гордости», «превозноситься над живущими просто» (то есть состоящими в браке) и «вопреки Писаниям и церковным правилам вводить новости». Правило 10-е того же Собора гласит: «Аще кто из девствующих ради Господа будет превозноситеся над бракосочетавшимися, да будет под клятвою».

6. Напомнить пастырям о том, что Православная Церковь, настаивая на необходимости церковного брака, с уважением относится к гражданскому браку, а также к такому браку, в котором лишь одна из сторон принадлежит к православной вере, в соответствии со словами святого апостола Павла:Неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим ().,

7. Напомнить пастырям о том, что в своем отношении ко второму браку Православная Церковь руководствуется словами апостола Павла: Соединен ли ты с женою? Не ищи развода. Остался без жены? Не ищи жены. Впрочем, если и женишься, не согрешишь: и если девица выйдет замуж, не согрешит… Жена связана законом, доколе жив муж ее; если же муж ее умрет, свободна выйти, за кого хочет, только в Господе ().

8. Напомнить пастырям о необходимости соблюдения особого целомудрия и особой пастырской осторожности при обсуждении с пасомыми вопросов, связанных с теми или иными аспектами их семейной жизни.

9. Особо указать на недопустимость для пастырей создания вокруг себя таких общин, в которых имеет место оппозиционное или критическое отношение как к высшему церковному руководству, так и к другим пастырям и приходским общинам.

10. Подчеркнуть недопустимость использования церковного амвона для проповеди тех или иных политических взглядов.

11. Призвать епархиальных Преосвященных обратить особое внимание на то, как пастырями вверенных им епархий осуществляется духовное окормление паствы. Усилить надзор за строгим соблюдением пастырями установлений и норм Православной Церкви, касающихся различных аспектов духовнической практики.

12. Призвать верующих Православной Церкви обращаться к своему правящему архиерею во всех случаях, когда пастырь-духовник превысил данную ему Богом власть «вязать и решить» .

Напомнить православной пастве о том, что советы духовника не должны противоречить Священному Писанию, Священному Преданию, учению Святых Отцов и каноническим установлениям Православной Церкви, в случае же расхождения таковых советов с указанными установлениями предпочтение должно отдаваться последним. В связи с этим обратить внимание на слова преподобного о том, как должны строиться отношения между духовным чадом и духовником: «Молитвами и слезами умоли Бога послать тебе бесстрастного и святого руководителя. Также и сам исследуй Божественные Писания,»особенно же практические сочинения Святых Отцов, чтобы, сравнивая с ними то, чему учит тебя учитель и предстоятель, ты смог видеть это, как в зеркале, и сопоставлять, и согласное с Божественными Писаниями принимать внутрь и удерживать в мысли, а ложное и чуждое выявлять и отбрасывать, чтобы не прельстится. Ибо знай, что много в эти дни стало прельстителей и лжеучителей».

13. Епархиальным Преосвященным довести настоящее постановление до сведения священнослужителей, монашествующих и мирян Русской Православной Церкви.

Есть три вещи, которые формируются неправильным отношением к духовной жизни и к исповеди: состояние безответственности, самооправдание, выражающееся в стремлении предстать безвинным страдальцем, когда человек вместо исповеди начинает жаловаться, и смиреннословие вместо смирения.

Именно безответственность, желание совершенно никаким образом не отвечать за свою жизнь часто приводит к поиску старчества. Многие люди, ища сверхъестественного, ждут, чтобы старец им что-то говорил, открывал, прозревал и волю Божию показывал. А за неимением старца из многих священников прихожане насильно пытаются сделать некое уродливое подобие якобы старчества, построить духовнические якобы отношения старца и духовного чада. Вместо того чтобы жить духовной жизнью, человек приходит к священнику с тем, чтобы полностью взвалить на него всю ответственность за свою духовную жизнь. И поэтому эти бесконечные батюшка, благословите на то, на се, на пятое-десятое являются не желанием жить по воле Божией, а желанием вообще никогда ни за что не отвечать.

Отец Глеб Каледа сетовал, что сейчас так много потребности в христианском служении, а вот православных христиан брать на служение не хочется. В больницу ухаживать за больными лучше взять неверующего человека, невоцерковленного, потому что от верующего часто невозможно ничего добиться. Надо, например, чтобы православная прихожанка пришла сидеть с больным, - не приходит: мой батюшка сегодня служил, я не могла не пойти.

И это во многом определяется тем, к кому приходит человек, - к Богу или к священнику. Отношения между священником и, грубо говоря, чадом, или пасомым, складываются чисто человеческие: мой батюшка сказал, сегодня служит мой батюшка, я пойду к моему батюшке.

Когда священника пытаются использовать для того, чтобы снять с себя ответственность за свою духовную жизнь, исповедь превращается в нытье, в постоянную жалобу на то, как тяжело жить. Вместо покаяния, самоукорения - обвинение других. Человек «исповедовался» таким образом, его выслушали, и ему становится полегче, поувереннее. Никто больше такого слушать не будет, тяжело, а священник как бы обязан, - у него благодать, которая обязывает человека нести болезни всех людей. Так оно и есть, но человек начинает использовать это для удовлетворения своего внутреннего эгоизма, подменяя исповедь жалобами.

Еще одна болезнь, когда человек ничего не хочет делать духовно, но свою духовную лень оправдывает словами я недостойный или я недостойная. Или -я немощный, или я немощная, хотя на самом деле это гордый и совершенно ни в ком не нуждающийся человек. И получается, что тот, которому поручено жить по-христиански, отказывается от своего служения, от всех добрых дел, от несения своего креста. Вместо того, что святые Отцы называют смиренномудрием, проявляется смиреннословие: Простите, благословите. Простите меня, грешную. Чуть что, сразу в ноги - бух, - ах, простите! Вместо того чтобы что-то делать, менять, одни слова, - мы грешные, мы недостойные, и соответственная поза, соответственная интонация, соответственная форма одежды, все по образцу.

Всякая исповедь превращается в постоянное желание увильнуть от жизни. Человека почему-то начинает удовлетворять какое-то аморфное безжизненное существование, когда он не решается ни на один поступок, ничего не хочет изменить, боится по-настоящему духовно жить. Это очень удобная позиция, когда за все отвечено и складывается ложное представление о послушании, ложное представление о смирении, ложное представление о покаянии.

Таким искаженным пониманием духовной жизни часто определяется и отношение к духовнику, а иногда это может сформировать и у самого духовника неправильное отношение ко всему приходу, - он начинает пользоваться такого рода людьми. Они оказываются очень хорошо управляемыми, при случае скандал учинят, за своего батюшку горой пойдут и т. д. Они жаждут стать не пасомыми, а управляемым стадом, у которого должен быть не пастух, а погонщик, который будет их прищелкивать кнутом и над ними властвовать. Им достаточно придти к некоему авторитету, которым может быть, например, священник. Но ко Христу им идти не хочется.

Другое дело, когда люди ищут настоящей духовной жизни. Конечно, и в этом случае могут возникать такие же проблемы, потому что в какой-то степени каждому человеку свойственно все, о чем я сейчас сказал. Но вместе с тем есть еще представление о том, что существует духовная жизнь, и, слава Богу, есть другой путь.

И здесь возникает момент, когда между священником и его пасомым налаживаются какие-то духовные отношения, то, что принято сейчас у нас называть духовничеством, когда священник называется духовным отцом, а тот, кто приходит к нему на исповедь, называется духовным чадом. Что это такое, я сказать не могу. Кто такой духовный отец? Что такое - духовное чадо? Как это получается, сказать очень тяжело. Но какие-то вещи можно попробовать описать.

Не всякий, кто приходит к священнику даже регулярно, является его духовным чадом. Не каждому человеку, который регулярно исповедуется у священника, тот является духовным отцом. Это же понятно. Для этого должны сложиться какие-то особенные, таинственные отношения; эти отношения, когда они складываются правильно, действительно дают возможность священнику в каком-то смысле старчествовать, то есть очень точно изрекать волю Божию и в этой самой мере брать на себя ответственность перед человеком за свои слова.

В этот момент, конечно, священнику дается нечто большее, чем ему дано как человеку, который принимает исповедь: он уже не только свидетель покаяния, но может что-то такое сказать о человеке, что ему просто как человеку открыто быть не может.

Человек - это величайшая тайна. По учению Церкви, он бесконечен и непознаваем. Более того, у преподобного Максима Исповедника сказано, что когда человек действительно соединяется с Богом и происходит его обожение, он становится не только бесконечным, но и безначальным. И поэтому что-либо о ком-либо сказать - это очень тяжело. Кого-то направить в определенное место, сказать, что ему надо, а что не надо, дать благословение на какой-то особенный жизненный шаг - очень сложно, это почти невозможно. И священник может это сказать от Бога только тогда, когда он и сам по-настоящему в Боге и когда его отношения с его прихожанином тоже по-настоящему родились в Боге. Надо, чтобы произошло чудо такого рождения.

Как это происходит, когда это происходит, в какой момент это фиксируется, я не знаю. Это невозможно уловить. Но есть некоторые условия, которые необходимы для того, чтобы это вообще когда-либо произошло.

От священника зависит очень многое. Прежде всего от него требуется равная ко всем любовь, и очень трезвенная любовь. В какой полноте она присутствует - зависит от духовного состояния священника, но он всегда должен быть готов каждого, к нему приходящего, целиком и полностью взять на себя. Кроме этого, от него зависит еще очень важное - дар молитвы, когда священник готов так молиться за свою паству, чтобы эта молитва действительно была принятием человека на себя до конца. Пока такого нет, то вряд ли возможна серьезная духовная близость.

Естественно, что священник тоже по человечеству ограничен, он не в состоянии всех любить одинаково или взять на себя очень большое количество людей. Может быть, он может взять только одного или двух, а иногда и двух-то не может понести на себе. Это все очень сложно и зависит от того, как человек духовно растет. Конечно, когда священнику лет двадцать пять и он только что рукоположен, он пока еще никому не может быть духовным отцом, в принципе не имеет права руководить чьей-то духовной жизнью, брать на себя ответственность за другого человека. Поэтому от священника требуется очень большое смирение и честность, чтобы ответить приходящему на исповедь, - не знаю, не умею, не могу, не готов. На вопрос, а как, батюшка, мне быть, что мне делать, он совершенно спокойно может развести руками и сказать, - не знаю. Это право священника - не знать, и требовать от него всепокрывающего благодатного знания воли Божией или самого человека невозможно.

И это уже обязанность приходящего - ничего не ждать от священника как от человека, не предъявлять ему для разрешения те вопросы, которые обязан решать сам. Священник может этого и не знать и не должен, может быть, знать, он может здесь сильно ошибиться. Конечно, советоваться можно, но мы всегда должны понимать, что мы в большей степени советуемся со священником по-человечески. Если Господь неизвестным для нас образом как-то вмешивается в нашу беседу, это Его вмешательство и от священника оно никак не зависит. Поэтому когда мы с вами общаемся по поводу житейских дел, поверьте, все это человеческие советы, и они не значат больше, чем совет очень опытного человека в этом конкретном деле. И не надо создавать себе по этому поводу иллюзий и придавать этому какое-то особенное духовное значение. Единственно, что когда мы спрашиваем совета с поиском воли Божией, то Господь каким-то образом нас управляет. Но это мы и сами можем сделать, если очень хотим и истинно ищем воли Божией.

Следующий очень важный момент: если человек хочет именно духовного руководства, он должен прежде всего жить духовной жизнью. Если он духовной жизнью не живет, то о каком духовном руководстве вообще может идти речь? Если человек не ищет постоянства в духовной жизни, не стремится постоянно ко спасению, никакого руководства он не найдет никогда. Оно дается только тогда, когда человек уже в пути, когда он уже преодолел достаточно серьезный путь и обратной дороги не знает, на нее не сворачивает. Вот тогда начинается духовное руководство, тогда этот человек приходит с настоящей исповедью и священник понимает, что он пришел к нему не как торговец, не как попрошайка, не как желающий возложить на него свой крест и отдохнуть при этом, а как человек, который хочет духовной жизни. И тогда священник может начать с ним некое духовное сораскрытие. Человек начинает доверять священнику свою духовную жизнь, то есть становится с ним очень откровенным. Это не значит, что надо специально исповедывать свои помыслы, это происходит совершенно естественно, просто он открывает священнику всю свою жизнь без утайки в свете покаяния. И с этого момента может начаться такое духовное действие, которое, собственно говоря, и делает человека чадом, а священника отцом, и которое называется послушанием.

Что такое послушание? Врач вставляет в уши фонендоскоп и слушает своего пациента. Вот это то, что происходит со священником, такое по-слушание. Он очень глубоко молитвенно вслушивается, постоянно стремясь узнать человека с помощью Божией, познать человека в Боге. Такое послушание происходит со стороны священника.

Когда он на это способен, надо чтобы человек умел открыться. Когда больной приходит к врачу, он обнажается, обнажает свои больные места. И тогда врач его слушает. То же самое в каком-то смысле происходит, когда человек по-настоящему приходит за духовным исцелением. Он умеет себя открыть, быть очень открытым, откровенным для священника, чтобы тот смог в него внимательно и глубоко-глубоко вслушаться.

А в ответ на это происходит послушание со стороны пасомого. Он внимательно вслушивается во все слова, которые говорит ему потом священник, с тем, чтобы это исполнить.

В древности, в отличие от нашего современного мира, очень важное значение имело понимание слышания, и люди в духовной жизни все воспринимали на слух. Ученики шли за философом и слушали, как он говорит. Люди шли в синагогу, слушали, как читается Тора и объясняется священный текст. Писания читались только в синагогах, они там хранились, а по домам их не держали. Представьте, как хорошо могли слышать книжники и фарисеи, которые буквально наизусть знали тексты Священного Писания. А потом люди слушали Апостолов, которые проповедовали Христа, слушали в храме Евангелие. Евангелие тоже не хранилось в домах, только в редких случаях. Было слышание Евангелия, и люди внимательно относились к тому, что произносится.

Сейчас весь мир переключился на зрелищность и все воспринимает только через нее. А это самое низшее состояние у Бога, когда человек нуждается в зрелищах. Уже в первые века святитель Иоанн Златоуст и другие Отцы выступают против театров и всяких зрелищ, называя их языческим порождением. И не только потому, что это языческие или безнравственные зрелища, но потому, что это совсем иной способ восприятия мира. Мы все сейчас воспринимаем глазами, а надо следить, как вы слушаете.

Епископ Афанасий (Евтич) в своей лекции об исихазме говорит очень важные вещи о слышании: «В Ветхом Завете более важное значение придается чувству слуха. Чувство зрения всегда подчеркивали античные греки: все вокруг прекрасно, везде красота, космос Вся греческая философия сводится к эстетике <...> Отец Георгий Флоровский пишет, что это было и в прошлом веке в русской философии, даже у Соловьева. Таков соблазн эстетики, чтобы все вокруг было красиво.

Конечно, это не отрицает значения видения в Священном Писании. Но, например, вот я читаю лекцию и смотрю на вас. Кто более внимателен - тот, кто смотрит на меня? Однако можно смотреть и при этом отсутствовать. Но если человек вни¬мает слухом, он отсутствовать не может. Он более сконцентрирован, когда внимает слухом. И вот святитель Василий сказал: «Внимай себе»».

Когда человек умеет внимать слухом, это рождает послушание. Человек очень внимателен, во-первых, к себе и внимает своему духовнику. В этот момент послушания и рождаются отношения духовного отца и духовного чада.

Внешне послушание воспринимается как четкое исполнение неких указаний. Но на самом деле послушание гораздо глубже. Внимательное слышание, глубокое проникновение в тебя слова, которое может тебя сделать иным или предостеречь от какого-то поступка, или дать тебе импульс для твоего духовного пути, должно восприниматься такой сердечной почвой, где нет никакой альтернативы. Человек воспринимает это для себя очень глубоко, потому что в него вслушивались и он стал открыт. Он себя предоставил, чтобы быть понятым, чтобы быть открытым, чтобы показать, кто он такой, и это дает возможность услышать правдивое слово о себе. Тогда священник говорит уже не просто как священник; в этот момент появляется элемент старчества, - такого старчества, которое было духоносным.

Это зависит от вещей неуловимых. Никто не может на это претендовать. Никто не может в себе это воспитать. Никто не может о себе это сказать. Это подается Богом именно в такой момент послушания. И вот это рождает дары, которые даются потом священнику в его духовном окормлении, которые делают человека пасомого и человека пасущего такими близкими, родными, что пастырь действительно воспринимает своих духовных чад как нечто живое и нераздельное с самим собой.

Как это происходит, в какой момент, как эти отношения развиваются, сказать практически невозможно. Это таинственная вещь. Их нельзя определить формально, - я тебя назначаю своим духовным чадом, или я себе выбрал духовного отца. Так это не делается. Отношения складываются долгими годами послушания, такого постоянного раскрытия себя для послушания.

Знание священником, кто перед ним стоит, доверие того, кто приходит к священнику, и рождают собственно духовничество, сродство душ и доверие. Потому что когда нет доверия, когда человек не может себя доверить, тогда вообще не о чем говорить. Духовная беседа превращается в душевную, в задушевную, психологическую, житейскую и бытовую. Человек думает, что он взял благословение, и теперь жизнь его происходит по воле Божией. Совершенная неправда; воля Божия тут абсолютно ни при чем.

Конечно, не все люди равного духовного уровня, исповедующиеся у священника, становятся ему одинаково открыты, доверчивы или способны его слышать. И священник не ко всем людям одинаково способен донести нечто; есть определенные препятствия. Я не знаю, с чем они связаны. Это тайна. Но знаю одно, - если человек хочет духовной жизни, ищет духовной жизни, то он может ее искать и получить только через послушание. Никак иначе она не дается.

Священник Алексий Уминский